— Конечно, нет, — ответил Марвин. — Но дело в том, что я как раз охочусь за яйцами ганзеров.
Последовала недолгая пауза. Затем яйцо ганзера попросило:
— Не откажите в любезности, повторите, пожалуйста.
Марвин повторил. Яйцо ганзера сказало:
— М-да, мне так и послышалось. — И рассмеялось почти беззвучно. — Вы шутите, не правда ли?
— К сожалению, нет.
— Конечно, шутите, — с ноткой отчаяния в голосе настаивало яйцо ганзера. — Ну ладно, повеселились и хватит. Теперь выпустите меня отсюда.
— Извините…
— Выпустите меня!..
— Не могу.
— Почему?
— Потому что я охочусь за яйцами ганзеров.
— О господи, — сказало яйцо ганзера, — большего идиотизма я за всю свою жизнь не слыхало! Мы ведь, по-моему, впервые сталкиваемся, не так ли? Почему же ты за мной охотишься?
— Меня наняли охотиться за яйцами ганзеров, — пояснил Марвин.
— Слушай, парень, ты просто ходишь себе и охотишься за любыми яйцами ганзеров? Тебе безразлично, за какими именно?
— Точно.
— И действительно не ищешь какое-то определенное яйцо ганзера, которое, чего доброго, сделало тебе гадость?
— Нет-нет, — заверил Марвин. — Я в жизни не встречал ни одного яйца ганзера.
— Ты даже не… И все-таки охотишься… Я, должно быть, схожу с ума. И наверняка ослышалось. Собственно, так просто-напросто не бывает. Это какой-то чудовищный кошмар… Подходит к тебе помешанный, спокойно, как будто так и надо, хватает тебя в лапы и глазом не моргнув заявляет: «Я вообще-то охочусь за яйцами ганзеров». Собственно… слушай, парень, ты меня разыгрываешь, верно?
Марвин сконфузился, раскипятился и возмечтал, чтобы яйцо ганзера заткнулось. Он грубовато сказал:
— Я вовсе не валяю дурака. Моя работа — собирать яйца ганзеров.
— Собирать… яйца ганзеров! — простонало яйцо ганзера. — Ах, нет, нет, нет! Боже, не верится, что все это на самом деле, и все же это происходит, на самом деле проис…
— Не распускайся! — прикрикнул Марвин: яйцо ганзера явно готово было впасть в истерику.
— Спасибо, — проговорило яйцо ганзера, помолчав. — Теперь я в норме. Слушай, можно задать тебе один-единственный вопрос?
— Только поживей, — ответил Марвин.
— Я вот что хочу спросить, — сказало яйцо ганзера, — тебе такие дела доставляют удовольствие? Я хочу сказать, ты не склонен ли к извращениям? Только не обижайся.
— Ничего, — ответил Марвин. — Нет, я не склонен к извращениям и, поверь, никакого удовольствия не испытываю. Клянусь, мне самому все это очень неприятно.
— Тебе неприятно! — взвизгнуло яйцо ганзера. — А мне-то, по-твоему, каково? По-твоему, для меня это в порядке вещей, если кто-то подходит, как в кошмарном сне, и «собирает» меня?
— Спокойней, — попросил Марвин.
— Бешеный, — пробормотало яйцо ганзера в сторону. — Абсолютно, совершенно невменяемый. Можно… можно, я оставлю жене записку?
— Некогда, — твердо ответил Марвин.
— Тогда разреши мне хотя бы помолиться.
— Валяй молись, — сказал Марвин. — Только побыстрее закругляйся.
— О Господь Бог, — нараспев затянуло яйцо ганзера, — не понимаю, что со мной происходит и почему. Я всегда старалось быть хорошим, и хоть церковь посещаю нерегулярно, но Ты ведь знаешь, что истинная вера — в сердце верующего. Возможно, порой я поступаю дурно, не стану отрицать. Но, Господь, отчего караешь Ты так жестоко? И отчего именно меня? Отчего не другого, настоящего грешника, например, закоренелого преступника? Отчего именно меня? И отчего именно так? Какая-то тварь «собирает» меня, будто я неодушевленная вещь… не понимаю. Но знаю, что Ты всеведущ и всемогущ, а еще знаю, что Ты добр, и, значит, есть тому причина… хоть я и слишком глупо, чтобы ее разгадать. Слушай, Боже, если Ты так рассудил, тогда ладно, пусть так и будет. Но Ты уж, пожалуйста, позаботься о моей жене и детях… А особенно о младшеньком. — Голос у яйца ганзера прервался, но оно тотчас же овладело собой. — Особенно молю Тебя о младшем, Боже, ведь он хроменький, и другие детишки его обижают, и ему нужно большое… большое участие. Аминь.
Яйцо ганзера подавило рыдание. Голос его мгновенно окреп.
— Теперь я готово, — сказало оно Марвину. — Делай свое грязное дело, паршивец, сукин ты сын.
