Да, а где шмотки мои? Джинсы были, блузка и кожанка из дерматина. Она хорошая. В темноте не видно, что у нее ворот порван. Да не сильно… Это Фред прокусил. Дог господина Де Неро, хозяина нашей свалки. Он как-то подъехал к офису с дядей Кейном переговорить, вошел в вагончик, а дог его – такой белый с черным – снаружи болтался. А как увидел меня, сразу бросился и лизать… И весь дергается. Я закричала… Такая страхолюдина тебе в морду. А слюна густая и липкая. И тут господин Де Неро с дядей Кейном вышли и – в смех… А мне и невдомек… И тут господин Де Неро бумажник вытащил, а из бумажника, светлой кожи такой, баксы, штук пять бумажек и все – сотенные… Я за ними нагнулась, а дог этот в меня своим алым штырем тычется. И пока я их собирала, он меня отымел. Хохоту было! А мне что, пять сотен баксов. За собаку. А человек – пять сотен деревянных. Только потом эти баксы сувенирными оказались. Это, оказывается, господин Де Неро так пошутил. Чтобы смешно было. А иначе зачем шутить, если не смешно? Это, песик, охеренно смешно, когда собака девушку шворит. За сувенирные доллары. А за настоящие – какой смех? Никакого юмора нет. Если за шахну настоящими долларами… Если собака… Породистая… Да я и не почувствовала даже. Дог – он поменьше человека будет, ну и штырь у него соответственный. Чибрышек. А так что ж, пошутили люди. Хорошо пошутили. Очень хорошо. Чтобы всем смешно. И господину Де Неро, и дяденьке Кейну, и мамочке, и Клауди, которую черный, который с господином Де Неро, в вагончике жарил раком, и она в окошко все видела. И черный смеялся, когда Клауди раком жарил, и в окошко на все смотрел. Жарил и хохотал. Дог его заводил. А когда Клауди отжарил, то вышел и мне, пока я не встала, засадил. Но так, формально. У него же сразу после Клауди не встал. Это он для смеха мне засадил. Для шутки. Мы, говорит он догу, теперь с тобой молочные братья. И мне стольник кинул. Он-то потом настоящим оказался. А потом дом господина Де Неро кто-то поджег… Нет, ты не подумай, песик… Они бы обязательно меня нашли… И дог сгорел, и домработница ихняя, и двое детишек от первого брака, которые из Швейцарии на каникулы приехали, а жену, русскую, черный вытащил. А может, и не ее… Сейфа не нашли. Но жену потом вместе с черным в их ресторане в Замудонск-Тагильском другие черные из автоматов расстреляли. И ни одной самой малой рюмки при этом не разбили.
Вот у кожанки моей воротник-то и надкусан. Я его все подшить собиралась, но тут Джемми ждет, и ты, песик, пришел. Если бы нитку с иголкой, если найдется… А то как же с надорванным воротником?.. Это что?! Я такие только в секс-шопе видела. Сплошь – кружева. А лифчик-то… Самой себя потискать хочется… А Джемми меня в этом белье за проститутку не примет? Песик, а у вас там, ну, кто этим делом заведует, черного платка нет? Чтобы на голову, и сразу лифчик и шахна – в кружевах… Потому что как без черного платка? Ах да, да, да… Нам же еще искать его надо… Как в таких кружевах и лифчике его искать? Пусть мне мои джинсы, блузку и кожанку принесут. А это что за педик? Да я сама могу одеться… Это же надо… Какие у педиков руки мягкие. И сочувственные… Прямо кожей чувствую… Прямо как сестра… Да, да, да, почеши мне шею. Даже и не знала, как это приятно… А плечи размять можешь? Я как-то в кино видела… Они ширнулись, а потом она ему рубашку расстегнула, стянула прямо на пол, а он ей плечи разминает, а она голову опустила и волосы ее прямо всю закрыли, а когда он ей плечи разминать закончил, она на спину опрокинулась, а глаза закрыты. А потом – сирена, и чьи-то руки молнию на мешке затягивают. Я прямо так плакала, а он потом картинку нарисовал… Рука прямо как живая, а вены как будто дороги в разные стороны, а повыше – резиновый жгут, дальше дороги нет.
Вот так же и ты… Ты, сестричка, часом, не художник? Стилист… Ну конечно, художник, конечно. Я для тебя как будто полотно. Лицо мое раскрашивать красками, лицо… И волосы… Как без волос?.. А на губы помаду нанести, на губы… И щеки тоном тонировать, щеки… А щипцы зачем, зачем щипцы?.. Ресницы завить, ресницы, ресницы, ресницы, завить каждую ресничку… Черная полосочка… Одна черная полосочка, вторая черная полосочка, две черные полосочки… Я посплю немного, сестричка, можно? Песик, я посплю немножко? Чуть-чуть, устала я очень, посплю… Тут так хорошо спать… на этом лугу…
