Сунув бластер в один из своих вместительных карманов, Рейч обернулся к бандитам и сказал:
— Не охотник я до бластеров — промахиваюсь, бывает. А вот с ножичком — никогда! Никогда, поняли, тупицы? Ваш дружок готов. Сколько вас тут осталось-то? Семеро? Ну что, мечтаете отправиться за ним следом или уйдёте подобру-поздорову?
— Хватай его! — крикнул один из бандитов, и все семеро шагнули к Рейчу.
Рейч отшатнулся. Ослепительно сверкнуло лезвие первого ножа, следом за ним полетел другой, и вот ещё двое бандитов повалились на землю — ножи Рейча угодили им в животы.
— Верните ножички, ребята, нехорошо… — приговаривал Рейч, вынимая ножи и вытирая их. — Эти двое ещё живы, но жить им осталось недолго. Стало быть, вас ещё пятеро. Попробуете ещё разок или всё-таки домой потопаете?
Бандиты, яростно сопя, взвалили тела троих товарищей на плечи и поспешно удалились.
Рейч наклонился, поднял с тротуара палку Селдона.
— Идти можешь, па?
— Не очень, — признался Селдон. — Ногу подвернул.
— Тогда забирайся ко мне в машину. А что это ты пешком?
— А что такого? Со мной никогда ничего подобного не случалось.
— Считай, дождался — случилось. Забирайся в машину, я отвезу тебя в Стрилинг.
Рейч неторопливо набрал код на пульте управления автомобиля и сказал:
— Как жаль, что с нами не было Дорс! Мама бы с ними голыми руками управилась, и через пять минут все восемь мужиков были бы на том свете.
Слезы слепили Селдону глаза.
— Я знаю, Рейч, я знаю. Думаешь, я не тоскую по ней каждый день?
— Прости, — негромко проговорил Рейч.
— Но как ты узнал, что я попал в беду, сынок?
— Ванда сказала. Сказала, что злые люди собрались напасть на тебя, и показала, где они притаились. Я сразу выехал сюда.
— Ты даже не засомневался, верно ли то, что она сказала?
— Вовсе нет. Теперь мы так хорошо её знаем, что у нас нет никаких сомнений: она каким-то образом умеет контактировать с твоим сознанием и со всем, что тебя окружает.
— Что, она сказала тебе, сколько человек на меня напало?
— Нет. Сказала просто «несколько».
— И ты помчался сюда совсем один, Рейч?
— Команду собирать времени не было, па. Ну и потом меня и одного хватило, как видишь.
— Это точно. Спасибо тебе, сынок.
Селдон лежал на кровати. Под больную ногу была заботливо подложена подушечка.
Рейч невесело смотрел на отца.
— Папа, — решительно начал он, — больше ты по Трентору один разгуливать не будешь.
Селдон нахмурился.
— Что, из-за одного-единственного случая?
— Ничего себе случай! Ты больше не в силах сам защищаться. Тебе как-никак семьдесят, и правая нога тебя, как видишь, подводит. И потом у тебя есть враги!
— Враги?
— Представь себе. И ты это сам отлично понимаешь. Эти крысы подзаборные не за кем-нибудь охотились. Им не всё равно было, на кого нападать. Они искали и нашли именно тебя. Или ты забыл, что они крикнули «психоистория!»? А ещё обозвали тебя калекой. Как думаешь, почему?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Это потому, что ты живешь в своем мирке, папа, и не знаешь, что происходит на Тренторе. Думаешь, тренторианцы слепые и не видят, как планета, набирая скорость, несется в пропасть? Думаешь, они не знают, что твоя психоистория это давно предсказала? Тебе не кажется, что люди склонны свалить на гонца вину за дурные вести? Если всё будет плохо, — а всё будет плохо, — очень многие подумают, что во всём виноват ты.
— Не могу в это поверить.
— А как ты думаешь, почему в Галактической Библиотеке есть противники твоего пребывания там? Не хотят попасть под горячую руку, когда толпа на тебя набросится. Ну так вот… тебе надо быть осторожнее. Ни в коем случае нельзя ходить одному. Либо со мной, либо с телохранителями. Только так, папа.
Селдон выглядел таким несчастным, что Рейчу стало его жалко.
— Но это ненадолго, па, — сказал он. — Я нашёл новую работу.
Селдон поднял взгляд.
— Новую работу? Какую?
— Преподавательскую. В университете.
— В каком университете?
— В Сантаннийском.
У Селдона задрожали губы.
— Сантанния! Это же в девяти тысячах парсеков от Трентора! Провинциальный мир на другом краю Галактики!
— Вот именно. Потому я и хочу улететь туда. Я на Тренторе всю жизнь прожил, па, и мне тут надоело. Нет ни одной планеты во всей Империи, где дела сейчас шли бы хуже, чем на Тренторе. Логово бандюг, а защитить простого человека некому. Экономика хромает на обе ноги, техника разрушается. А Сантанния живёт примерно так же, как и жила, — тихий, пасторальный мир. Я хочу улететь туда и начать там новую жизнь с Манеллой, Вандой и Беллис. Мы все вместе отбываем туда через два месяца.
