Селдон пожал плечами:
— Мне как-то в голову не приходило думать об этом.
— Либо вы выдающийся математик, либо у вас влиятельные друзья.
— Никто не отказался бы от протекции влиятельных друзей, мистер Джоранум, но тут, я думаю, вы ошибаетесь. У университетских профессоров такие друзья — редкость, да и вообще друзья, если на то пошло.
Он улыбнулся.
Улыбнулся и Джоранум.
— А как вам кажется, Император — влиятельный друг, профессор Селдон?
— Влиятельный, конечно, но какое это имеет отношение ко мне?
— А у меня такое впечатление, знаете ли, что Император — ваш друг.
— Уверен, в моём досье, мистер Джоранум, есть отметка о том, что я побывал на аудиенции у Его Императорского Величества восемь лет назад. Наша встреча длилась около часа, и тогда я не заметил с его стороны каких-либо признаков дружеского расположения. С тех пор я с ним ни разу не встречался и даже не видел его — ну, разве что по головидению.
— Но, профессор, вовсе не обязательно встречаться с Императором лично, для того чтобы он числился во влиятельных друзьях. Вполне достаточно встречаться с Эдо Демерзелем, премьер-министром Императора. Демерзель — ваш опекун, а раз так, можно с уверенностью сказать, что и Император тоже.
— Простите, вы эти сведения тоже из моего досье почерпнули — относительно того, что премьер-министр — мой опекун? Или отыскали что-то другое, что позволило вам прийти к такому заключению?
— Зачем заглядывать в досье, когда и так прекрасно известно, что между вами существует связь? Вы это знаете, и я тоже это знаю. Так давайте примем это как данность и продолжим. И прошу вас, — он снова поднял руки в знак протеста, — только не надо искренних возражений, умоляю. Пустая трата времени, ничего больше.
— На самом деле, — сказал Селдон, — я как раз собирался спросить вас: почему вы так уверены в том, что ему вздумалось оказывать мне протекцию? С какой стати?
— Профессор! Ну зачем вы так? Хотите выставить меня наивным дурачком? Я имею в виду вашу психоисторию, ведь она так нужна Демерзелю.
— А я вам уже сказал, что всё это — не более чем юношеские мечты, которые ни к чему не привели.
— Вы мне можете говорить что угодно, профессор, но я не собираюсь верить каждому вашему слову. Позвольте, я вам скажу откровенно. Я читал тот ваш доклад и попытался понять, о чём в нём речь. Мне помогли математики. У меня и математики в штате имеются, вы не думайте. Так вот, они сказали, что это дикая мечта и совершенно невозможно, чтобы она осуществилась.
— Я с вами полностью согласен, — кивнул Селдон.
— И всё же у меня такое чувство, что Демерзель ждёт, когда вы свою психоисторию разработаете и внедрите в практику. Ну а если он не ждёт, я согласен ждать. И для вас, профессор Селдон, было бы намного лучше, если бы я подождал.
— Это почему же?
— Потому что Демерзель на своем посту долго не удержится. Общественное мнение всё сильнее отворачивается от него.
Очень может быть, что скоро, когда Император устанет от присутствия рядом с собой непопулярного премьер-министра, грозящего опрокинуть трон, на котором Император восседает, он быстренько подыщет замену. И очень может быть, что этой заменой окажется моя скромная персона. А вам всё равно нужен будет опекун, кто-то, кто сможет обеспечить вам сносное существование и спокойные условия для работы.
— И этим опекуном станете вы?
— Конечно, и по той же самой причине, по которой эту роль исполняет Демерзель. Мне нужен практический метод применения психоистории, с помощью которого я мог бы более успешно править Империей.
Селдон понимающе кивнул; немного помолчав, он сказал:
— В таком случае, мистер Джоранум, что толку мне об этом задумываться? Я ведь всего-навсего скромный учёный, живущий тихой жизнью, занятый безвредной математической и педагогической деятельностью. Следовательно, я совершенно спокойно могу продолжать заниматься своими делами. Деритесь себе на здоровье с премьер-министром. Кто бы из вас ни победил, у меня всё равно будет опекун — ну, так я вас, по крайней мере, понял.
Джоранум прищурился.
— Доктор Селдон, вы патриот?
— Ну конечно. Империя дала человечеству тысячелетия мира — во всяком случае, в основном мира — и обеспечила неуклонное развитие.
