Покачав головой, от чего её шелковистые локоны слегка растрепались, Дорс негромко проговорила:
— Я уже всё знаю, Гэри. Ну, что прикажешь с тобой делать?
— Например, поцеловать.
— Это можно, но сначала я всё-таки сделаю тебе внушение. Входи, дорогой. — Она впустила Селдона в дом и закрыла дверь. — Послушай, милый, у меня работы по горло. Я всё ещё вожусь как проклятая с кошмарным периодом истории Тренторианского Королевства, который ты считаешь сверхважным для твоей работы. Ты прекрасно знаешь, что я до сих пор обязана этим заниматься. Это тем более моя обязанность теперь, когда у тебя наметился некоторый прогресс в психоистории. Что же, прикажешь бросить работу и таскаться повсюду за тобой, водить тебя за руку?
— Прогресс? Это было бы недурно. Но водить меня за руку и защищать никакой нужды нет.
— Нет? Я послала Рейча искать тебя. В конце концов, ты задерживался, и я волновалась. Имею я право волноваться? Обычно ты меня предупреждаешь, если задерживаешься. Прости, если тебе не нравится моя роль телохранителя. Но, Гэри, я действительно твой телохранитель.
— А не кажется ли вам, о телохранительница Дорс, что время от времени мне бывает желательно сорваться с поводка?
— А если с тобой что-нибудь случится, что я скажу Демерзелю?
— Я что, опоздал к обеду? Не пойму, мы разве теперь пользуемся услугами кухарки?
— Нет, я просто ждала тебя. Это ты привык обедать вовремя. Я очень тебя прошу, не бросай хорошую привычку.
— Разве Рейч не сказал тебе, что со мной всё в порядке? О чём вообще разговор?
— Когда он тебя нашёл, ты уже управился, и он вернулся домой раньше тебя, но ненамного. Подробностей я не знаю. Скажи мне, что ты там делал?
Селдон пожал плечами.
— Да ничего особенного. Собрался нелегальный митинг, и я его разогнал. У университета были бы большие неприятности, Дорс, если бы я этого не сделал.
— Именно ты должен был этим заниматься? Гэри, ты больше не профессиональный борец. Ты…
— Хочешь сказать — старик? — прервал её Селдон.
— Для борьбы — да. Тебе сорок. Как ты себя чувствуешь, кстати?
— Нормально. Устал немного.
— Можно себе представить. А в один прекрасный день, когда ты снова попытаешься разыгрывать из себя юного геликонского атлета, ты вернешься домой со сломанным ребром… А теперь рассказывай всё.
— Послушай, я говорил тебе, что Амариль предупредил меня — ну, насчёт того, что демагогия Джо-Джо Джоранума грозит опасностью Демерзелю?
— Джо-Джо. Да, помню. Ты давай про то, чего я не знаю. Что стряслось сегодня?
— На поле собралась толпа. В кампус проник лазутчик Джо-Джо по имени Намарти и принялся разглагольствовать…
— Намарти… Намарти. Джембол Дин Намарти, правая рука Джоранума.
— Ну вот, видишь, ты про него знаешь больше меня. Словом, он собрал огромную толпу, не имея разрешения на публичное выступление, и, думаю, надеялся, что ему со своими мордоворотами удастся затеять бунт. Им же как воздух необходимы такие спектакли, а если бы им удалось добиться хотя бы временного закрытия университета, они бы запросто сумели обвинить Демерзеля в нарушении принципов общественных свобод. Я думаю, его они винят абсолютно во всём, в чём только не лень. В общем, я им задал… Пришлось им убраться несолоно хлебавши.
— Да ты никак гордишься собой?
— А почему бы и нет? Совсем неплохо для сорокалетнего.
— Так ты за этим полез в драку? Чтобы проверить, на что ещё способен?
Селдон рассеянно пробежал глазами обеденное меню.
— Нет, — ответил он немного погодя. — Не за этим. Я на самом деле считаю, что университету грозили лишние неприятности. И ещё я думал о Демерзеле. Боюсь, внушение Амариля насчёт грозящей ему опасности подействовало на меня сильнее, чем я ожидал. Это было глупо, Дорс, ведь я прекрасно понимаю, что Демерзель в силах сам о себе позаботиться. Но этого я не могу объяснить ни Юго, никому другому — никому, кроме тебя. — Он глубоко вздохнул и продолжал: — Какое счастье, что хотя бы с тобой я могу говорить об этом открыто! Ведь ты, так же как и я, знаешь, что наш Демерзель неприкасаем.
Дорс нажала кнопку на выдвижной панели стены, и обеденный отсек комнаты осветился приятным, мягким розовато-персиковым светом. Они с Гэри сели к столу, уже накрытому к обеду. Безупречно белая скатерть, хрусталь, столовые приборы. Стоило им опуститься на стулья, как выдвижная панель поползла кверху и на столе одно за другим начали появляться блюда. В это время суток долго ждать не приходилось. Селдон уже привык к тому, что его теперешнее положение позволяет ему с такими удобствами питаться дома, не наведываясь в преподавательскую столовую.
