— Знаю. Но в будущем году Леопольд достигнет совершеннолетия. По-моему, шестнадцать ему в феврале?
— Да.
Помолчав немного, Верисов добавил:
— Если доживёт. Его отец погиб при странных обстоятельствах. Игольная пуля попала ему в грудь на охоте. Сказали, что это несчастный случай.
— Хм — м — м… Кажется, я припоминаю Виниса. Я его видел на Анакреоне в те славные денечки, когда мы спровадили их с Терминуса. Ещё до того как вы начали там работу. Ну-ка, ну-ка… Если не ошибаюсь, тогда это был тёмноволосый молодой человек, смуглый, косил на правый глаз. И ещё нос у него крючковатый.
— Он самый. Нос крючком, косоглазый — всё правильно. Только волосы у него уже седые. Он играет в грязные игры, оставаясь, к счастью, самым набитым дураком на планете. Однако дьявольски проницателен и изобретателен, отчего глупость его распространяется довольно успешно.
— Так обычно и бывает.
— Образно говоря, он из тех, кто считает, что для того чтобы разбить яйцо, в него нужно выстрелить из бластера. Вспомните, что сразу же после смерти старого короля именно он пытался ввести налог на имущество Храмов. Помните?
Гардин задумчиво кивнул и улыбнулся:
— Священники тогда взбунтовались.
— Ещё как! На Лукреции было слышно. С тех пор со священниками он стал более осторожен, но кое-какие дела проделывает исключительно жестко. Помимо всего прочего, он потрясающе честолюбив.
— Это, скорее всего, комплекс неполноценности. Как у младших королевских сыновей.
— Да, наверное. Но у него всё сводится к одному. Он просто спит и видит, как бы напасть на Академию. И скрывать этого не пытается. Учитывая запасы оружия, он вполне на это способен. Старый король построил могущественный военный флот, и последние два года Винис настороже. Ведь налог на имущество Храмов первоначально планировалось пустить на дальнейшее вооружение. Когда затея провалилась, он добился того, что налоги с прибыли повысили в два раза.
— Это вызвало недовольство?
— Не настолько серьёзное. В течение нескольких недель после этого темой речей на всех королевских церемониях были дисциплина и повиновение властям.
— Ясно. А что стряслось сейчас?
— Две недели назад торговый корабль анакреонцев подобрал брошенный военный крейсер старого имперского флота. Он, похоже, болтался в пространстве лет тридцать, не меньше.
Глаза Гардина загорелись. Он выпрямился в кресле.
— Да-да. Я слышал об этом. Комиссия по Навигации послала мне петицию с требованием, чтобы я забрал корабль для проведения научных исследований. Похоже, он в хорошем состоянии?
— В отличном, — кивнул Верисов. — Когда на прошлой неделе Винис получил предложение передать корабль Академии, его чуть кондрашка не хватила.
— Кстати, он пока не отвечает.
— И не ответит. Разве что орудийным залпом. Видите ли, он навестил меня в тот день, когда я улетал с Анакреона, и спросил, может ли Академия отремонтировать и вернуть крейсер анакреонскому флоту. По его намеку, ваше послание означает, что Академия вынашивает планы напасть на Анакреон, Он сказал также, что отказ отремонтировать крейсер укрепит его в подозрениях и что он берёт на себя ответственность за оборону Анакреона. Вот его слова: «Беру на себя». Вот почему я здесь.
Гардин расхохотался.
Верисов улыбнулся в ответ и продолжил:
— Понятно, что он ждет повода для немедленного нападения, то есть отказа.
— Ну, чему быть, того не миновать, у нас для размышлений — шесть месяцев. За это время надо привести корабль в полный порядок и передать его Винису с наилучшими пожеланиями. И… знаете что? Его надо переименовать. Назовем его не как-нибудь, а именно «Винис» — в знак уважения и лучших чувств, чёрт бы меня побрал!
Он снова расхохотался.
— Допускаю, что это логично, Гардин, — сказал Верисов, — но я обеспокоен.
— Чем?
— Знаете, что это за корабль? О, тогда умели строить корабли. Это такая громадина! По военной мощности — половина анакреонского флота. Ядерных зарядов, которые он несет, хватит, чтобы взорвать целую планету! Кроме того, он оборудован защитным полем, способным отразить пучок Q — лучей без дополнительных затрат энергии! Он слишком хорош, Гардин.
