- Чудесно.
- А вторая вещь?
Элейн тут же остыла, и на её круглом лице выразилось сожаление и неловкость.
- Меня собирается ненадолго навестить племянница. Бедняжка прислала очень трогательное письмо, умоляя пригласить её сюда, и у меня просто не хватило духу отказать. - Элейн тяжело вздохнула, качая головой. - Я понимаю, что это ужасная ошибка. Я не видела её с тех пор, как она была ещё ребенком, и уверена, что ей вряд ли понравится мой образ жизни. А теперь, когда она уже в пути и ничего нельзя исправить, я просто схожу с ума от мысли, что придется заниматься ей все время, пока она у меня живет.
Чак ухмыльнулся, поддразнивая её.
- А в чем же дело? Найдешь Карлосу комнатку в местном Христианском союзе молодых людей и временно прекратишь вечеринки.
Элейн сморщилась.
- Бога ради, Чак, мне не до шуток. Дня на два - возможно, но на неопределенное время? У меня наступит нервный срыв.
Чак тихо засмеялся.
- И долго она собирается гостить?
Элейн наклонилась вперед, отчего ложбинка между грудями стала глубже, и облизнула ярко накрашенные губы.
- Видишь ли, лапусик, дело обстоит так. Предполагается, что визит будет коротким, но на самом деле это лишь уловка с её стороны, чтобы удрать от матери. Она хочет попытаться найти здесь, в Нью-Йорке, работу, чтобы иметь уважительную причину не возвращаться в свой кошмарный городишко в Айове. Я её за это вовсе не виню. Ведь в Айове практически никто не живет.
Чак нетерпеливо заерзал.
- А при чем тут я?
- Мне нужна твоя помощь.
- Какая именно?
Элейн погладила его стриженый затылок.
- Я подумала, не будешь ли ты лапочкой и не составишь ли ей компанию, пока я подыщу для неё подходящую работу и жилье. Просто надо как можно больше развлекать её, пока она будет жить в моем доме. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Чак нахмурился.
- Погоди...
- О, я вовсе не надеюсь, что ты будешь проводить с ней все дни и ночи напролет, - тараторила Элейн, оставляя без внимания его возражения. - Мне только хотелось бы рассчитывать на некоторое уединение по вечерам, всего на несколько часов. В сущности, мне целый день придется вести себя наилучшим образом и - ну, в конце концов, моим материнским инстинктам есть предел. Ну пожалуйста, Чак, сделай это для меня. Обещаю, что ты не пожалеешь. Естественно, я заплачу тебе за все время и усилия, которые ты на это потратишь.
Чак быстро взглянул на нее.
- Заплатишь?
Элейн улыбнулась.
- Столько, сколько ты сочтешь нужным.
Чак заколебался.
- Как ты думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы избавиться от нее? То есть найти ей работу и квартиру?
- Самое большее - неделя.
- Что она из себя представляет?
- Очень мила, насколько можно судить по её письму.
Чак искоса посмотрел на нее.
- Сколько лет?
- Девятнадцать.
- Наверное, ещё та стерва.
Элейн возмущенно подняла бровь.
- Кажется, будет не лишним напомнить тебе, что она все-таки моя племянница. По правде говоря, мне почему-то кажется, что она довольно симпатична. Без сомнения, немного наивна, но этого следует ожидать, раз её воспитывала моя сестра.
- На её лице появилась гримаса отвращения.
- Кэтрин всегда была ханжой. Именно поэтому я всей душой пожалела девочку, когда она умоляла меня её спасти.
Чак почти не слушал её. Он рисовал в своем воображении портрет племянницы Элейн, этакое неуклюжее костлявое существо со свалявшимися волосами и зубами, торчащими в разные стороны, в платье от торгово-посылочной фирмы и с картонным чемоданом, из которого лезет солома. Он помотал головой, отгоняя кошмарное видение, и повернулся к Элейн.
- Ты что-то сказала насчет денег.
Вдова весело улыбнулась.
- Ты берешься за это?
Чак подумал о надвигающемся сроке квартплаты и наладке, в котором отчаянно нуждался его раздолбанный драндулет. Перспектива целую неделю выводить в свет какую-то хихикающую корову совершенно не прельщала его, но деньги были бы очень кстати. Он покорно вздохнул и поднялся, отряхивая с плавок песок.
- Двадцать зеленых в день плюс текущие расходы, идет?
Элейн засияла:
- По рукам.
- Когда приступать?
- Она приезжает завтра около пяти. Можно надеяться, что ты засвидетельствуешь нам свое почтение часов в семь-восемь? Чак цинично ухмыльнулся.
