– Принцип домино…
– Столько крови положили, чтобы ее завоевать… И что же, неужели все это – псу под хвост?
– Это наши исконные земли.
– Так всю территорию раздадим и с голым задом останемся, – произнес краснощекий.
– Зубами держать Чечню.
– Любой ценой.
Скуластый офицер спокойно выслушал все возражения, а когда поток их иссяк, сказал:
– Я до армии преподавал в школе математику. И сейчас докажу вам, как теорему, что я прав.
Комбат одобрительно кивнул:
– Попробуй.
– Но сначала необходимо выяснить существенный вопрос: где проходит граница между Чечней и Россией?
– Это не вопрос.
– Карту посмотри.
– Учитель, а географии не знаешь.
– Правильно, братцы: зачем учить географию, если есть извозчики, – заметил кто-то, но шутку не приняли: разговор шел серьезный, вполне можно сказать – жизненно важный.
– Вы о какой карте говорите?
– Обычной, которая утверждена правительством, и которая имеется в штабе каждого объединения.
– Это карта современная, – сказал скуластый офицер. – Она возникла при Советском Союзе и отражает тогдашнее состояние дел. Но теперь, извините, даже такой страны нет – Советский Союз.
– А карта осталась.
– Это и плохо, – возразил скуластый. – Отсюда – все беды, от которых мы не сможем избавиться.
– Что вы имеете в виду? – заинтересовался Матейченков.
– Давайте обратимся к нашей истории, – сказал офицер. – Совсем недавней. Не за царя Панька, а к девятнадцатому веку. Те земли, которые мы считаем исконно принадлежащими Чечне, исстари принадлежали нам…
– Кому – нам?
– Казакам.
– А то случилось, что Сталин не любил казаков.
– Он и чеченцев не любил.
– Но нас – больше. И потому отдал наши земли чеченцам.
– А казаков куда девали?
– Кого казнили, кого в ссылку отправили. Считалось, что мы царские палачи и сатрапы, берегли трон да изничтожали революционеров, – сказал казак.
– Разве не так? – спросил кто-то.
– Не так. Мы защищали страну, берегли ее государственные границы, это после революции и не понравилось большевикам.
Кто-то спросил:
– Отдали земли. А что дальше?
– На самом деле это была народная трагедия, корни нынешнего конфликта уходят в нее. Чеченцы с радостью переселились на тучные земли, однако заниматься хлебопашеством, как рассчитывало тогдашнее правительство, не стали.
– Почему?
– Не тот у них менталитет. Сами знаете, чем предпочитают заниматься горцы. Их интересует совсем другое…
– Люди меняются.
– Горец – он и в Африке горец. О каком хлебопашестве речь, ежели они только на оружие молятся? У них до сих пор кровная месть в ходу, как сотни лет назад.
Кто-то заметил:
– Этого требует мусульманство.
– Чепуха! – резко возразил казак. – Так могут говорить только малообразованные люди.
– Это верно, – поддержал его генерал Матейченков, внимательно слушавший вспыхнувшую дискуссию. – Посмотрите Коран – там нет ни слова о кровной мести, – добавил он.
– Откуда же она возникла?
– От экстремистов разного рода, которых мы называем ваххабитами, – сказал генерал.
– Я даже не хочу сейчас говорить, кто лучше, мы или чеченцы. – продолжал казак. – Просто мы – разные. Понимаете – разные. Поэтому дружбы у нас никогда не получится. Такая дружба – только сказки близоруких политиков.
– Допустим, так, – произнес краснощекий – к этому времени от выпитого чая он стал малиновым. – Что же ты предлагаешь?
– Да, – добавил сидевший с ним рядом. – Вот назначили тебя президентом – что станешь делать?
– У меня программа давно готова, – глаза казака озорно блеснули. – Мы со станичниками давно ее обсуждали. Сейчас заграница особенно много о Чечне ратует. Выступает, видите ли, за ее свободу и независимость. И доллары подкидывает, и оружие современное, и добровольцы из мусульманских стран в Чечню все время просачиваются, в специальных лагерях обученные.
– Не только из мусульманских стран, – перебил кто-то. – Я слышал, ребята из отряда внутренних войск захватили группу волонтеров, так те и вовсе с Украины.
– А снайперши из Прибалтики, – добавил другой. – Белые колготки. Сколько они наших ребят повыбили!?
Казак кивнул:
– Все верно. Я уж не говорю о цивилизованной демократической Европе, которая заступается за Чечню, ничего по сути о ней не ведая. Не зная броду, суется в воду.
