Затворничества хватило ровно на полчаса, выйдя из своей комнаты, он уселся на пол у дивана и ткнулся носом в мои колени.
— И что это было? — строго поинтересовалась я у его затылка.
— Мне страшно, — честно признался он.
— Все будет хорошо, — уверено пообещала я, поглаживая коротко стриженые волосы, — вот увидишь.
На это Влад лишь пожал плечами.
В оставшееся до занятий время я постаралась хоть немного натаскать парня в двух основных предметах. Математика и язык. Неплохо бы еще физику, но за две недели ее основы не осилишь. Успехи обнадеживали. Он достаточно быстро схватывал общие понятия, немного практики и все будет в порядке. Может, из этого что-нибудь и получится.
Я провожала Влада в учебный центр, мучаясь оттого, что не вышло поменяться с дежурством, и не смогу быть рядом. Влад выглядел вполне спокойным, хотя по идее это у него, а не у меня должны дрожать поджилки. Мы спустились на несколько уровней, двери лифта разошлись, приглашая пройти в главный коридор центра. Широкий коридор, позволяющий по периметру обойти весь уровень станции, расходился множеством разноцветных коридоров поуже, выкрашенных так для лучшей ориентации. Нам нужен оливковый, а там еще предстояло разыскать 5437 кабинет. Не представляю, откуда они нагребли такие огромные номера. Придется искать. Я украдкой глянула на часы, до начала смены оставалось всего двадцать минут. Коридор и кабинет нашлись на удивление быстро. Отдав Владу документы, взяла с него обещание, что он непременно зайдет ко мне на работу после собеседования. Влад рассеянно кивнул и вошел в кабинет.
…Учебный центр Владу не понравился. Лабиринты коридоров, выкрашенные в какие-то немыслимые блеклые цвета, множество дверей с непонятными надписями на табличках. После короткого разговора с женщиной в кабинете с длинным номером, Влада отправили сдавать тесты. В провожатые выделили парня лет пятнадцати. Парень не представился и был явно не в восторге от того, что его отрядили в няньки. Он хмуро оглядел Влада и кивком пригласил следовать за собой.
Его привели в малюсенькую квадратную комнату, в которой помещался лишь небольшой стол и стул. Одна стена кабинета зеркальная, что вызывало раздражение. Ему выдали с десяток папок с тестами, и предупредили, что на их заполнение ему дается четыре часа, по истечении которых любая работа прекращается и тесты сдаются, если он не знает ответ на вопрос, вопрос можно пропустить.
Он уселся за неудобный стол, под которым никак не желали умещаться ноги, и принялся заполнять бланки. Уверенность в себе таяла с каждым пропущенным вопросом. Он старался припомнить все знания, которые успел получить за то время, что провел на станции. Но как можно вспомнить то, чего никогда не знал!? Влад поднял глаза от очередного теста и посмотрел на настенные часы. Он сидел уже три часа, ноги затекли так, что он их уже почти не чувствовал. А стопка тестов, за которые он еще не брался, насмешливо возвышалась у правого локтя и, казалось, не думала уменьшаться.
Оглушающе проревел звонок, заставив вздрогнуть всем телом. Отведенное время кончилось. Влад поставил закорючку в последнем бланке и поднялся, блаженно распрямляя затекшие ноги. Когда смущенно отдавал женщине почти чистые листы, чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Она пролистала сданные тесты, удивленно оглядела вполне взрослого мужчину, которому, по ее мнению, поздновато посещать учебный центр, почесала переносицу и несколько неуверенно приказала зайти через пару дней, когда его результаты будут обработаны и станет известно, в какую группу его определить и как проводить подготовку. Влад поблагодарил ее, попрощался, как учили, и побрел домой. Что он скажет Ане? Она так надеялась, что он поступит в чертов учебный центр, а он…
Я сняла визор, позволяющий разглядеть мельчайшие кровеносные сосуды, положила конструкцию на выдвижную полочку. Полочка закрылась, отправляя нежный прибор на обработку. Операция была долгой и сложной. Опухоль на спинном мозге сидела в крайне неудобном месте и никак не хотела удаляться, грозя пациенту параличом. Но теперь все позади и можно немного отдохнуть. Я вышла в предоперационную, где на стенах висели огромные раковины, и еще раз посмотрела через стекло во всю стену на пациента, которого медсестры осторожно отсоединяли от аппаратуры, собираясь перекладывать на каталку.
