— Не будет вам никакой истерики! — буркнула я, все еще тяжело дыша. — Где здесь сортир?
Мой вопрос вызвал взрыв хохота. Один из отцовских коллег вызвался проводить и поискать вместе. Я согласилась. А что еще делать? Мужики, когда меня искали, дом успели обшарить, а значит, расположение получше меня знают.
— Ну, здравствуй, Леша Кречет… — услышала я, выходя из комнаты.
Ни фига себе — погуляли! И вот тут мне стало по-настоящему страшно, да так, что аж зубы застучали, и я поняла, что истерика все-таки будет. Но не здесь и не сейчас, а минут через десять, за закрытой дверью. Выть от страха при полицейских гордость не позволяет, тем более, когда на тебя так смотрят — удивленно и с уважением.
А потом, навывшись всласть под льющуюся из свинченного крана воду, я нашла в себе силы осмотреть разорванное плечо Кречета.
— Прививку от столбняка давно делали? — деловито поинтересовалась я, заканчивая перевязку.
Алексей Михайлович хмуро оглянулся на меня и предпочел отмолчаться.
— Ты слышал, что тебя девушка спрашивает? — ласково спросил один из полицейских. — Или добавки хочется?
Добавки Кречету не хотелось, и посему он буркнул, что не помнит. Я пожала плечами и оповестила его, что раз так — придется делать, поскольку такого человека, как Кречет нужно обязательно сохранить для суда, а посему, спускайте, дорогой Алексей Михайлович, штаны… Я усмехнулась, вспоминая, как вытянулось лицо Кречета…
— Ань, Аня! — голос Влада заставил вздрогнуть и потрясти головой, выныривая из воспоминаний. — Что с тобой?
— Ничего, — недовольно буркнула я, — задремала я. А тебе чего?
— Ничего, приехали просто.
…Задремала она, как же! Так он и поверил! Ворчал про себя Влад, косясь на Аню, заполнявшую гостевые карточки. Будто он не знает, какое у нее лицо, когда она действительно дремлет. Оно тогда спокойное и немного беззащитное, на этот раз все было по-другому. В этот раз оно было напряженным с болезненно заломленными бровями. Влад огорченно передернулся и подвигал ногой, поближе подтаскивая сумки. А чего ж не огорчаться? Оказывается, что он ни черта о ней не знает, хотя и живет с этой девушкой уже несколько месяцев. Она же знает о нем почти все, даже то, чего знать не положено и что Влад в здравом уме ей никогда не расскажет. Впрочем, ей и рассказывать-то особо не надо — она врач и осматривала его неоднократно и без его страшных историй все видит, только молчит благоразумно, не высказывая вслух меру его унижения.
И что с того, что он знает, как она спит, как двигается, как дышит и как взъерошивает волосы, когда чего-то не понимает. Как бьется едва приметная голубенькая жилка на ее шее и то, что Аня до ужаса боится тяжелых решений и ответственности, но принимает их и молча, несет на себе весь груз. И толку со всего этого, если не знает о ней ровным счетом ничего? Не знает о ее прошлом, и как-то так получилось, что и мысли не допускал, что это самое прошлое у нее есть. Пока оно не вырисовалось исподтишка в виде старого знакомого под названием Кречет. Интересно, это фамилия или кличка? Нужно будет обязательно перезвонить генералу и спросить. Вот как только они поднимутся в номер, и Аня уйдет в ванну, он сразу же перезвонит и все генералу расскажет. Конечно же, Аня узнает об этом звонке и всыплет за самодеятельность и может даже обзовет стукачом, ну и пусть! Он согласен побыть стукачом, да, кем угодно, лишь бы знать, что она в безопасности.
Приняв это решение, Влад встряхнулся и с интересом оглядел просторный холл отеля, освещенный не смотря на день, множеством мелких лампочек, звездами рассыпанных по потолку, отражающихся от темной плитки пола. Раскидистые листья растений в кадках и яркие цветы в вазах, распространяющие ненавязчивый аромат. В чем-то Анька права — такого Влад еще ни разу в жизни не видел. Ни опрятных улочек с изумрудными газонами и разноцветными клумбами, ни фонтанов и странных статуй, проносящихся за окном автомобиля, спросить бы, что за статуи и зачем они, да язык не поворачивается дернуть хозяйку. И не предполагал о существовании величественных, прохладных холлов отелей, отделенных от уличной жары ненадежной преградой стекла и работающими кондиционерами. И уж точно не думал, что кому-то может придти в голову фантазия впихнуть в помещение фонтан, высотой в полтора Владовых роста изливающий искусно подсвеченные тихо журчащие струи воды. Ни раздражающих служащих, облаченных в ливреи и все время старающихся стянуть их сумки, будто Влад сам не мог донести их куда надо! Аня только хмыкнула на его молчаливую борьбу со служащими и кивком головы отпустила ливрейного мальчика. Эх, учиться Владу еще и учиться.
