— Ах, ты ж… — зарычал грозный полицейский, разворачивая пойманного лицом к себе, ухватил за грудки, и уже был готов от всей души встряхнуть его, но в последний момент остановился, изумленно выдохнув, — Девка!?
Я растерянно моргнула, не совсем понимая, что происходит. Какая девка? Откуда здесь… А впрочем… Я быстро пересекла разделявшее нас расстояние и, оттеснив отца, повернула пленника к свету. Так и есть…
— Ника? Что ты здесь делаешь? — строго сведя брови, поинтересовалась я.
Девчонка хмуро посмотрела на меня из-под спутанных волос и предпочла отмолчаться.
— Ты ее знаешь? — удивился отец, не забывая крепко удерживать девчонку за шкирку.
— Да, знаю, — вздохнула я, — Ника, почему ты здесь? Тебя же должны были забрать…
— Я же тебе сказала — в приют я не поеду! — нахохлилась она, — И домой я не вернусь! Он меня опять продаст!
— Аня, кто это?
— Это, дражайший генерал, очередной косяк вашей службы, — убирая светлые пряди волос со лба девочки, уведомила я.
— Я не косяк! — тут же ощетинилась Ника.
— Конечно, ты не косяк, — согласился генерал, — но, похоже, ты еще та головная боль.
— Да кто ты такой!? — закричала Ника на генерала, делая тщетные попытки вырваться.
— Тихо! — приказал генерал, и Ника тут же заткнулась.
Передоверив девчонку мне, генерал отошел от нас и, выудив из кармана телефон, раздраженно потыкал кнопки и принялся выяснять, кто был ответственным за отправку детей, и почему получилось так, что одна из них отбилась от группы и сейчас шастает по кустам.
— Это надолго, — кивнув на шипящего генерала, — пошли, сядем на лавочку, и ты мне все подробно расскажешь.
— Что расскажу? — уныло спросила она, усаживаясь рядом.
— Как тебе удалось бежать? Опять кого-то покусала?
— Я не кусала, — Ника шмыгнула носом, и совсем по-детски утерла глаза кулачком, — нас посчитали, а когда усаживали в машину, я отстала и нырнула под днище… Я же тебе говорила — я не вернусь!
— Вот дуреха, — я с силой помассировала виски, — а если бы тебя раздавили?
— Но не раздавили же! — с законной долей гордости проговорила она. — Я ловкая.
— И что мне сейчас с тобой делать, ловкая? — Уныло поинтересовался подсевший к нам генерал, доставая из нагрудного кармана шоколадку. — Есть-то хочешь? Вот, держи.
Ника подозрительно посмотрела на шоколад, обернутый в хрустящую фольгу, будто генерал предлагал не сладость, а рыбу фугу собственного приготовления. Девчонка судорожно сглотнула, и гордо отвернулась.
— Бери-бери, — отец вскрыл упаковку и буквально всунул плитку в узкую ладошку. Нике не оставалось ничего другого, как принять еду.
— Что там? — я кивнула на телефон, торчавший из отцовского кармана.
— Они не могут ее забрать, — отец почесал за ухом, Ника нарочито громко шуршала фольгой, усердно делая вид, что ее не касается наш разговор, — у них, видите ли, мест больше нет! Но я ж не могу дите здесь оставить! И полицейским местным отдать не могу!
— Не можешь, — согласилась я.
— Они ее в обезьянник запрут или еще что в этом роде! — не слушая меня, все более раздражаясь, продолжал отец.
В его кармане припадочно затрясся телефон. Отец встал и отошел в сторону. Ника настороженно уставилась в широкую мужскую спину, даже про шоколадку свою забыла. Я особо не волновалась, зная истинную причину раздражения генерала. Он уже все решил и теперь бесился от этого.
— Все, собирайтесь — мы едем, — отрывисто бросил генерал, заталкивая телефон в карман.
— Перевозку нашли? — забеспокоилась я, с ужасом понимая, что не проконтролировала этот момент.
— Да, Эжен сказал, минут через десять подгонят.
— Куда? — пискнула Ника.
— Ты едешь с нами, — милостиво проинформировал ее генерал.
— Я никуда не еду с вами! — уперлась Ника, вскочила и была уже готова бежать.
— Ты едешь с нами, — с нажимом проговорил генерал, обнимая ее за плечи и направляя к тропинке, — мне некогда тебя уговаривать, а значит, ты едешь, даже если мне придется тебя под мышкой тащить! Ты поживешь у меня, пока я не подберу тебе более подходящее место.
Я улыбнулась в темноту, черта с два, генерал, вы будете заниматься этим самым подбором, и черта с четыре любое другое место покажется вам более или менее подходящим! Вы будете откладывать это дело все дальше и дальше, уговаривая, что вот завтра вы обязательно… Потому, что нет ничего более постоянного, чем временное. И я это знаю, и ты это знаешь, вот поэтому и бесишься. Я прикусила губу, пряча глупую улыбку. И врет умная наука, утверждая, что для появления сестер нужны две клетки и девять месяцев. Похоже, только что Романовых стало больше на одну физическую единицу.
