(Автор помнит, шо на Кубани того времени балакали на смеси украинского и русского языков, но для удобства дальше будет писать диалоги по-русски.)
– Не пущу! Куда грязищу несёшь?! – встала в дверях Маруська, грудью закрывая проход Ничипору.
Мне пришлось выйти вперёд, чтобы разобраться.
– Микола Иванович, батька ваш меня послал. Застряли мы на Екатерининской. Велено грузчиков нанимать и переносить поклажу. – И Ничипор попытался обойти грудастую деваху.
Пока у меня в голове стыковалась информация из собственной памяти и памяти Николая Ситникова, со двора в дом вошла Павлина Конкордиевна. Она сразу вникла, что случилось, и запричитала:
– Ай, паразит такой! Небось, специально правил так, чтобы пустить нас по миру!
– Не я! – взвыл Ничипор. – Мы только начали выворачивать, а там господа верхом, и тут ещё казаки. Вот и встряли, пока пропускали всех.
– Павлина Конкордиевна, извольте выдать по пять копеек для найма шести грузчиков. – Наконец и я сообразил, почему помощник прибежал домой, а не нанял рабочую силу на вокзале.
Скорее всего, всю имеющуюся наличность купец потратил, когда перегружал товар на станции.
– По пять много, – начала торговаться экономка.
– Батька сам решит, сколько платить, и лишку не даст, – сурово посмотрел я на женщину. – Я тоже пойду. И дружка своего возьму ещё в помощь.
– Одёжку смените, – проявила смекалку Маруська.
Оценив внешний вид Ничипора, я согласился с Маруськой. Телега-то застряла где-то в грязи, её там по колено точно будет.
Пока Ничипор получал деньги, мы с Серёгой переоделись в старые латаные шаровары и рубахи навыпуск. Плюс надели поношенные картузы. Теперь уж точно никто не заподозрит в нас попаданцев из будущего. Рюкзак с мобильниками я унёс в подвал и спрятал между ящиками. Сундук в спальне Коленьки не запирался, а Павлина Конкордиевна – женщина явно без комплексов, может залезть куда не нужно.
В памяти Николая экономка представлялась женщиной старой и уродливой. Я же с высоты своего прежнего возраста оценивал Павлину Конкордиевну немного иначе. Ей лет сорок – сорок пять. И не такая уж и уродина. А старухой её делали тёмная одежда и платки, в которые она постоянно куталась. Вдовой она стала, когда ей было около двадцати. Был один ребёнок, но помер. Вот и осталась Павлина Конкордиевна приживалкой в чужой семье, выполняя обязанности домоправительницы. Коленька тётку не любил и даже побаивался. Мне предстояло самому разобраться, что и как. Пока же стоило поспешить на помощь родителю Николая.
Екатеринодар второй половины XIX века впечатлял. От дома купца Ситникова мы отошли метров на сто, когда Серёга остановился оглянуться.
– Что не так? – поинтересовался я.
– Хочу убедиться, что это тот самый дом, в котором ты затеял ремонт.
– Не похож?
– Дом-то похож, зато всё остальное – просто мрак.
– Это, считай, центр города. Здесь до улицы Красной несколько кварталов. А на окраине точно будет как в станицах: мазанки, камышовые крыши, отсутствие тротуаров и удобств.
– Это ты месиво из непонятно чего под ногами называешь тротуаром? – усмехнулся Сергей.
– Вполне ничего. Грязь даже до щиколотки не доходит.
Меня и самого не покидало ощущение, что я оказался на грандиозной костюмированной вечеринке с декорациями «под старину». Серёга хоть и выглядел «туристом» на экскурсии, но уже воспринимал ситуацию нормально. Мне же приходилось ещё приспосабливаться к чужому телу и чужой памяти. Конечно, мне повезло в этом плане. Да и оказался я сыном не какого-нибудь крестьянина, а вполне обеспеченного человека.
Дом купца Ситникова на улице Медведовской (Кирова в XXI веке), наверное, был единственным кирпичным строением. Дальше по улице стояли сплошь деревянные дома, которые не имели парадных фасадов. Часть домовладений была окружена заборами, другие – покосившимися плетнями. Возле одного из таких плетней стояла древняя старуха. Она опиралась на клюку, подслеповато щурилась, но нас разглядела и даже напутственно перекрестила. Возле следующего забора мы были облаяны дворнягой. К ней присоединилась соседская шавка, и нам пришлось спасаться от этих кабысдохов бегом. Отстали дворняги только на следующем перекрёстке, вернувшись охранять собственные дворы.
