Верность месту - страница 36
Мано, кровная сестра Агнес-Мэри, младше ее на восемь лет, подходит и опускается на колени справа от нее. Волосы Мано взъерошены ветром и пахнут елями. Рут, другая кровная сестра, на год старше самой Агнес-Мэри, стоит на коленях слева от нее. От Рут пахнет подгоревшим тостом. Сестры часто встречаются с Агнес-Мэри на утренней молитве, и та рада их компании. При церкви Святого Павла больше не осталось монахинь — некоторые умерли, другие переехали в дом престарелых, одна сидит в тюрьме за то, что кровью написала стихи из Библии на ядерных боеголовках после взлома охраняемого объекта. Сестра Агнес-Мэри всегда рассматривала этот поступок как тщеславие, действие, направленное на то, чтобы привлечь внимание, а не на то, чтобы сделать добро, но теперь она чувствует себя скорее смущенной, чем уверенной в этом. Она не знает, достаточно ли целой жизни молитв за разрушенный мир, молитв, которые она так горячо произносила. В последнее время молиться стало тяжело из-за сомнений.
— Отец Морель, — говорит Рут, — собирается позволить Джону Марчу установить буровую установку на пустыре за школой.
Рут любит сообщать новости первой, и сестра Агнес-Мэри ей в этом потакает.
— Прямо за детской площадкой? — спрашивает Мано. — Так близко к детям?
— Ах, эти нелепые люди, — качает головой сестра Агнес-Мэри, — и их глупые идеи.
— Фрекинг, — произносит Рут.
В ее устах это слово похоже на плевок. Рут, которая уже давно с подозрением относится к возросшему в городе загрязнению воздуха из-за фрекинга, рассказывает сестре Агнес-Мэри и Мано истории, которые она слышала, о выкидышах, мертворожденных и недоношенных, умещающихся в ладони детях. Рут, вышедшая на пенсию медсестра по родоразрешению, помогла появиться на свет половине жителей Грили, что в штате Колорадо. Сестра Агнес-Мэри работала в католическом детском саду. Она любила своих подопечных, как и детей своих сестер, она любит вообще всех детей. Мано писала пейзажи и портреты на заказ, создавала инсталляции из найденных предметов. Теперь, выйдя на пенсию, сестры пьют кофе, играют в джин-рамми[54] и работают волонтерами несколько часов в неделю.
— Мы должны позвонить нашим сенаторам, — предлагает Мано. Мано у них активистка. Член «Сьерра-клуба»[55]. Заядлая читательница Рейчел Карсон[56] и Эдварда Эбби. — Написать транспаранты. Устроить пикеты на улицах.
Рут тычет сестру-монахиню в ребра, затем указывает на потолок.
— А что скажет твой жених?
Рут, конечно, имеет в виду Бога. Ей нравится дразнить сестру. Оно веселое, это поддразнивание. Язык любви Рут.
Сестра Агнес-Мэри пожимает плечами.
— Он немногословен, — отвечает она.
Мано и Рут хихикают.
— Молчаливое общение, — подводит итог Мано. — Похоже на все три моих брака.
— Может, он думает, что после стольких лет не должен говорить, что делать, — предполагает Рут. — Может, он думает, что ты должна знать сама.
— Ну а я не знаю. И это сводит с ума.