Этого она никак не ожидала от него услышать. Изумленная Джиллиан во все глаза смотрела на Гарета. Говорил он правду или нет? Едва эта мысль промелькнула в ее сознании, как крепкая мужская рука обхватила ее спину. Указательным пальцем другой он провел беззастенчиво вдоль линии ее декольте, после чего опустил его к ложбинке между грудями – нет, еще ниже!
Вот бессовестный негодяй! Джиллиан едва сумела взять себя в руки, ибо соблазн ткнуть его локтем в живот был слишком велик – и, Бог свидетель, если бы не присутствие короля, она бы наверняка так и поступила! Она стиснула зубы. Заметив это, Гарет лишь усмехнулся и. крепче прижал ее к себе.
Иоанн ударил кулаком по украшенному резным орнаментом подлокотнику кресла.
– Так почему же вы просто не затащили ее к себе в постель и не покончили с этим раз и навсегда? Она несет в себе кровь своего отца!
– И мое семя, – добавил Гарет с нарочитой мягкостью. У Джиллиан пошла кругом голова. Едва она успела прийти в себя, как тысячи самых разных мыслей завертелись в ее сознании. Ужас. Недоверие. Где-то в самой глубине души ей оставалось только радоваться, что она вообще сумела удержаться на ногах – без сомнения, только потому, что пальцы Гарета впились почти до боли в ее руку. Ум ее лихорадочно работал. Какого еще черта он задумал? Зачем ему понадобилось делать подобные заявления? Лишь сейчас до ее затуманенного рассудка дошло, почему он предупреждал ее, чтобы она не спорила с ним и не возражала.
Гарет между тем отошел в сторону ухмыляясь. Он окинул взглядом ее фигуру, задержавшись на выпуклостях грудей под тканью платья – откровенное нарушение приличий. Несмотря на все свои благие намерения, Джиллиан густо покраснела.
– Она была девственницей, когда я впервые увидел ее, – произнес Гарет почти томно, и улыбка на его лице сделалась шире. – Но так продолжалось недолго, не правда ли, моя прелесть? О да, пока я выздоравливал после кораблекрушения, она каждый вечер охотно приходила в мои объятия.
Лицо Джиллиан сделалось пунцовым. «Да как он посмел?!» – спрашивала она себя в приливе справедливого негодования. Внутри ее закипал гнев. Гарет насмехался над ней – насмехался самым жестоким образом, – и она ничего не могла с этим поделать! Он прекрасно понимал, что она не станет его опровергать в присутствии короля. Страх за собственную жизнь вынуждал ее хранить молчание, ибо никто не мог предсказать, как поступит король, если узнает о том, что Гарет солгал и что Джиллиан вовсе не носила под сердцем его ребенка. Боже правый, его ребенка!
Однако Гарет еще не закончил.
– Позволю себе заметить, сир, что вы знаете толк в женской красоте, – продолжал он весело, – и я тоже. Только взгляните на нее, милорд. Она весьма соблазнительна – этакий лакомый кусочек. – Он начал медленно обходить ее по кругу, и все это время на его губах играла та же отвратительная ухмылка. – Что удивительного, что я был не прочь заполучить ее в свою постель? Или, вернее сказать, в ее постель? Я прикасался к ней по своему желанию, – добавил он с отталкивающей откровенностью. – Я хотел ее – и добился своего. И если вы сомневаетесь в моих словах, сир, вам достаточно только взглянуть на нее, чтобы убедиться в моей правдивости и понять, что она делила со мной ложе. Когда я выздоровел, то обнаружил, что еще не готов положить конец таким… таким приятным ночам. Я привез ее сюда, в Соммерфилд, и только тут вспомнил о порученной мне миссии. Но к тому времени я обнаружил, что она ждет ребенка. Едва ли я мог убить ее после этого, – произнес он, пожав плечами.
Джиллиан не верила собственным ушам. Ею овладело удушливое чувство стыда. «И когда только наступит конец этого кошмара?» – спрашивала она себя с болью в душе. О да, он был хитер… настоящий мастер по части обмана, поскольку ложь с такой легкостью срывалась с его уст! За этой ухмылкой, выводившей ее из себя, скрывался человек, которого она совсем не знала. Что еще хуже, она ощутила присутствие чего-то темного и опасного… Тот самонадеянный насмешник из дома на берегу… нежный и верный друг, который держал ее всю ночь за руку… его как будто никогда не существовало.
