Подбородок Джиллиан слегка приподнялся. Судя по выражению лица, девушка испытывала смешанное чувство обиды и облегчения.
– Если бы я захотела, то могла бы спать на крыше и ты не смог бы мне помешать.
– Вот именно. А это значит, что я нс способен причинить тебе никакого вреда.
– Да, – ответила она медленно, – пожалуй, ты прав. По крайней мере тут его слабость сыграла ему на руку.
Вздохнув, он произнес:
– Тебе нечего бояться меня, Джиллиан. Можешь совершенно спокойно спать рядом.
Однако та по-прежнему не двигалась с места, не сводя с него настороженного взора. Темная щетина на подбородке придавала ему немного грозный вид, однако по краям рта от напряжения залегли глубокие складки. Он был беспомощен, как малое дитя. Неуверенность Джиллиан начала понемногу ослабевать.
– Ты прав, – наконец произнесла она и уперлась коленом в тюфяк, а он между тем осторожно отодвинулся подальше от нес.
– Превосходно, – самодовольно заметил он. – По-видимому, я умею не только изысканно выражаться, по и тонко убеждать.
Джиллиан немедленно остановилась. Она бы наверняка поднялась в тот же миг с постели, если бы не заметила лукавую усмешку у пего на губах. Он еще смел над нею шутить, негодник! Улыбки его как не бывало.
– Ну же, – произнес он мягко. – Думаю, ты нуждаешься в отдыхе нс меньше моего.
Только тогда Джиллиан уступила. Постель была такой узкой, что на ней едва хватало места для двоих, однако она ухитрилась скользнуть под одеяло, нс задев его.
Домик уже погрузился во мрак, однако пи один из них не спал. Джиллиан почувствовала рядом с собой какой-то шорох, и затем безмолвие ночи нарушил его тихий голос:
– Я должен попросить у тебя прощения, Джиллиан.
Девушка слегка повернула голову в его сторону. В темноте нельзя было разглядеть его лица, только неровные очертания фигуры.
– Прощения? За что?
– За то, что случилось этим утром. Я нс должен был принимать тебя за публичную девку.
К счастью для Джиллиан, ночная мгла скрыла густой румянец, выступивший у нес па щеках. Она не ожидала таких слов.
Тут его голос раздался снова, еще тише, чем прежде:
– Я вовсе не хотел заставлять тебя плакать.
Еще большая неожиданность. В горле у Джиллиан встал ком.
– Нет, дело не в этом, – отозвалась она чуть слышно.
– А в чем же тогда?
– Это… это трудно объяснить.
– А ты попробуй.
Джиллиан чувствовала на себе его испытующий взгляд из темноты, и на глаза ее снова навернулись слезы. Его настойчивость невольно напомнила ей о потере отца, которая до сих пор отзывалась болью в ее сердце. А Клифтон… суждено ли ей когда-нибудь снова увидеть брата?
– Когда мы нашли тебя там, на берегу, брат Болдрик думал, что ты погиб, как и все остальные на корабле. Потом ты долго не приходил в себя, и в довершение всех бед у тебя началась лихорадка. И я… – тут она не могла сдержать дрожь, – я думала, что ты…
Жесткая теплая рука легла в темноте на ее ладонь. Худые пальцы сплелись с ее собственными.
– Я не умру, Джиллиан.
Переполненная нахлынувшими на нес чувствами, на сей раз она и впрямь лишилась дара речи. Как бы нелепо это ни казалось со стороны, этот незнакомец, который больше не был для нее незнакомцем, принес ей покой и утешение…
Скоро они оба погрузились в сон. Их тела не касались друг друга… и только руки так и не разомкнулись.
– Значит, он все еще жив.
Джиллиан утвердительно кивнула, а брат Болдрик бросил беглый взгляд на приоткрытую дверь хижины. Утром со свинцово-серого неба на землю опустился тонкий белесый туман, однако день принес с собой робко пробивающийся из-за облаков солнечный свет. Яростный ветер разбивал волны о выступ мыса. Черноголовые чайки над их головами издавали пронзительные крики.
– Кто он такой?
– Его зовут Гарет.
– Гарет?
Джиллиан сделала глубокий вдох.
– Это все, что я о нем знаю… и все, что он сам знает о себе.
Понизив голос, она поведала Болдрику о том, как ее пациент провел много дней в постели, то проваливаясь в забытье, то снова приходя в себя. За последнюю неделю шрамы на его теле приобрели зеленовато-желтый оттенок, и к нему постепенно возвращались силы. Болдрик явно встревожился.
– Мне все это очень не по душе, леди Джиллиан. В чем дело? – поспешно спросил Болдрик, увидев смущение на лице девушки.
