— Все в порядке? — Арнольд опустился перед ней на корточки и заглянул в глаза. — Вид у тебя… ошарашенный.
— Да просто вспомнила кое-кого, — сказала она и делано рассмеялась.
У него округлились глаза.
— А подробности будут?
— Что?
— Кого ты вспомнила?
Валери прикусила губу.
— Я оговорилась. Не кое-кого, а кое-что.
— Так-так…
— Вообще-то я думала о маме, — понизив голос, произнесла Валери и опустила глаза. Ужасно стыдно: в последнее время ложь стала для нее нормой. — Страшно даже подумать, что с ней будет, когда я уеду из этого дома. А ведь мне придется это сделать, коль скоро я выхожу за тебя замуж.
— Мы можем нанять сиделку…
— Ты же знаешь, что мама не терпит присутствия посторонних. — Валери потрепала его по волосам. — Ладно, не бери в голову. Смотри-ка, кажется, метель закончилась!
Ее возглас привлек внимание братьев. Втроем они кинулись к окну. Эдвард постучал пальцами по стеклу и издал радостный вопль:
— Наконец-то! Идем расчищать дорожки! Я уже засиделся в доме. Арнольд, ты с нами?
Валери переглянулась со своим женихом. Арнольд не был любителем физического труда, но отказать будущим родственникам не мог.
— Уже иду.
— А я покормлю маму. Она уже, наверное, проснулась. — Валери была рада отделаться от Арнольда и своих неугомонных братьев. Она буквально сбежала от них в кухню и даже плотно закрыла дверь.
— Опять играете в догонялки с Эдвардом? — спросила Одри.
— Мы завязали с подобными играми лет восемь назад.
— Рассказывай! — фыркнула кухарка, снова поворачиваясь к плите, на которой в кастрюльках кипело и бурлило что-то очень аппетитное. — Вы двое никогда не повзрослеете. Сорванцы!.. Поднос с едой для Рене на подоконнике.
Валери села на стул, взяла из корзинки для хлеба булочку, надкусила ее и принялась медленно жевать. Через минуту Одри оглянулась, удивившись, что в кухне внезапно воцарилась тишина.
— Тебе завтрака не досталось, что ли?
— У меня пропал аппетит, а теперь появился.
— И в чем же дело было?
— Арнольд сделал мне предложение, — ровным тоном произнесла Валери.
Одри со вздохом кинула поварешку в раковину.
— Я так и знала, что это случится в день твоего рождения.
— Серьезно? И почему ты была в этом уверена?
— Арнольд ходит вокруг тебя кругами с тех пор, как вы познакомились. И смотрит на тебя щенячьими глазами. А на прошлой неделе он обсуждал с Джаспером, где, по его мнению, должны жить молодожены.
— И где же?
— Судя по всему, после свадьбы ты переедешь в новый дом, который Арнольд собирается купить для вас.
— Не хочу уезжать отсюда.
— А замуж хочешь?
Валери пожала плечами и снова вгрызлась в хрустящую корочку булочки.
— Не за него, так я понимаю?
— И ни за кого. Однако мне придется это сделать.
— Придется? — изумилась Одри. — Это как понимать?
— А что еще остается? Или ты предлагаешь мне остаться старой девой?
— Сейчас не Средневековье. Можно не беспокоиться о том, чтобы выскочить замуж как можно скорее.
— Более надежного человека, чем Арнольд, я уже не встречу. С точки зрения общественности — мы идеальная пара.
— С каких это пор ты прислушиваешься к мнению общественности? И не кажется ли тебе, моя дорогая, что замуж нужно выходить по любви?
— В идеале конечно да. Но это большая редкость, Одри. Почти все мои подруги, а их немало, уже замужние дамы. И я точно знаю, что ни одна из них не была безумно влюблена в своего мужа.
— По-твоему, это нормально?
— И все же они счастливы в браке. Так что даже расчет бывает полезен.
— Я этого никогда не пойму! — заявила Одри. — Ты должна испытывать к будущему мужу хотя бы чувство привязанности. Зачем связывать свою судьбу с человеком, который тебя раздражает?
— Арнольд меня не раздражает!
— Неужели? Почему тогда ты стремишься избавиться от его общества так быстро? Ты способна находиться рядом с ним не больше получаса. А потом придумываешь массу поводов для того, чтобы сбежать. Вот и сейчас вместо того, чтобы быть с ним, ты сидишь в кухне.
— Арнольд и братья расчищают дорожки от снега!
— Помогла бы им. Ты же не немощное создание.
— Больше никогда не приду к тебе, чтобы излить душу! — обиделась Валери и вскочила на ноги.
— Не нравится слышать правду? Дело твое, — согласилась Одри и вернулась к своим кастрюлям.
