— Сто пятая каюта, нижняя койка, — распорядился я деловым тоном человека, для которого пересечь Атлантику — все равно что выпить виски в «Дельмонико» в центре города.
Стюард взял у меня чемодан, пальто и плед. Я никогда не забуду выражение его лица. Не то чтобы он побледнел. Видные теологи утверждают, что даже чудо не способно изменить законы природы. Поэтому я без колебаний заявляю, что он не побледнел; но по его выражению я понял, что он сейчас либо расплачется, либо чихнет, либо уронит мой чемодан. Поскольку в чемодане лежали две бутылки превосходного старого хереса, которые мне подарил мой старинный друг Снигинсон ван Пикинс, я страшно заволновался. Но ничего подобного не произошло.
— Черт меня побери! — буркнул он и пошел вперед.
Глядя на своего Гермеса, ведущего меня на нижнюю палубу, я решил, что он приложился к грогу, но ничего не сказал и молча следовал за ним. Каюта 105 располагалась на корме по левому борту. Ничем особенным она не выделялась. Нижняя койка, как и в большинстве кают на «Камчатке», оказалась двуспальной. В просторном помещении стоял обычный умывальник, призванный донести идею роскоши до разума североамериканского индейца; над умывальником висели бесполезные деревянные подставки, в которые проще засунуть большой зонт, нежели обыкновенную зубную щетку. На непривлекательного вида матрацах лежали аккуратно свернутые простыни, которые один большой юморист очень метко сравнил с холодными гречишными блинами. Полотенца присутствовали только в воображении. Стеклянные графины были наполнены прозрачной жидкостью с легким коричневатым оттенком, однако запах от них исходил отнюдь не легкий, да и приятным его тоже не назовешь — он навевал далекое тошнотворное воспоминание о пропитанных маслом станках. Блеклые занавески наполовину закрывали верхнюю койку. Унылая обстановка смутно вырисовывалась в неясном свете июньского дня. О! как я ненавижу эту каюту!
Стюард поставил мои вещи и посмотрел на меня так, словно хотел побыстрее уйти — вероятно, на поиски других пассажиров и чаевых. Расположение мелких служащих часто бывает полезным, поэтому я дал ему несколько монет.
— Я постараюсь, чтобы вы чувствовали себя уютно, — заметил он, убирая деньги в карман. Однако меня удивило сомнение, прозвучавшее в его интонации. По-видимому, шкала его чаевых возросла, и он остался недоволен полученной суммой; но я больше склонялся к мысли, что он, как бы он сам выразился, «хватил лишнего».
Позже выяснилось, что я ошибался и был несправедлив к этому человеку.
В этот день не произошло ничего заслуживающего внимания. Мы отчалили точно по расписанию. Корабль шел полным ходом, с моря дул освежающий ветерок, что было особенно приятно, потому что стояла жаркая душная погода. Все знают, как проходит первый день на море. Люди гуляют по палубе, разглядывая друг друга и изредка встречая знакомых, о присутствии которых на борту ничего не знали. Все гадают, как будут кормить — хорошо, плохо или так себе — но после первых двух походов в ресторан все сомнения рассеиваются; пассажиры также обсуждают погоду, но и этот вопрос перестает их занимать, как только пароход минует Файер-Айлэнд. Поначалу ресторан бывает переполнен, потом столики начинают пустеть. Люди с побелевшими лицами вскакивают со своих мест и опрометью бросаются к выходу. Старые морские волки вздыхают с облегчением, когда морская болезнь выгоняет соседа из-за стола, предоставляя простор и безраздельное пользование горчицей.
Все поездки через Атлантику похожи друг на друга, и мы, старые морские волки, которым часто доводится пересекать океан, отправляемся в вояж не ради новых впечатлений. Киты и айсберги всегда вызывают интерес, но, в конечном счете, один кит ничем не отличается от другого, а айсберг можно увидеть только издалека. Для большинства из нас самое чудесное время на борту океанского корабля наступает после того, как мы, пройдя последний круг по палубе, выкурив последнюю сигару и чувствуя приятную усталость, можем со спокойной совестью отправиться спать. В первую ночь своего путешествия мне совсем ничего не хотелось, поэтому я раньше обычного ушел спать. Оказавшись в своей каюте, я с удивлением обнаружил, что у меня появился сосед. В противоположном углу стоял чемодан, очень похожий на мой, на верхней полке лежали аккуратно сложенный плед, трость и зонт. Я надеялся, что буду путешествовать в одиночестве, поэтому немного огорчился; но мне стало интересно, каков из себя мой сосед, и я решил взглянуть на него.
