Веранда в лесу - страница 8
К а м и л. Бу гюзаль хатынны, мин чиксез яротам. Перевожу на русский: эту прекрасную женщину я безумно…
Л е н а. Поможешь?
К а м и л. Якши! Почему ты развелась?
Л е н а. Он был иждивенец. Нормальный иждивенец.
К а м и л. Мало зарабатывал?
Л е н а. Мно-о-о-го! Известный человек и замечательно привык к этому… Слышите, какой ветер? Как сейчас должно быть тяжко в этих таежных коридорах… (Молчит, прикрыв глаза.) Просто он был иждивенец…
К а м и л. Пытался тебя вернуть?
Л е н а. Камил, взгляните, что там отец делает?
К а м и л. Накрылся пальто и спит. А после кого любила?
Л е н а. Многих! Больше всего Чепракова.
К а м и л. Неплохо!
Л е н а. Знаешь, мне его бывает так жаль! А мы все — сволочи. Ты что-нибудь слышал о его жизни?
К а м и л. По легендам Патлая. В сорок первом якобы повел по немецким тылам батальон лыжников. Там его ранило. Лыжники оцепили госпиталь, и немецкий хирург под советскими автоматами оперировал Чепракова…
Л е н а (устало улыбается). Но это же здорово!
К а м и л. Патлай говорит, в армии его обожали просто.
Л е н а. На трассе его любят. Живут плохо, а ему верят.
К а м и л. Я не клюю на это. Пора военной романтики прошла. Революционной — тоже. Он ископаемое. А дела плачевны.
Л е н а. Слушай, я пьяна… Не хочешь ко мне подойти?
К а м и л. Хочу, но боюсь.
Л е н а. Ну, тогда слава аллаху! (Устроилась на диване.) Сядь там, почитай. Мне вполне хватит пятнадцати минут.
К а м и л. Не опускай крылья! (Подходит, садится рядом, обнимает ее.) Мы еще вернемся в столицы и возьмем реванш!
Л е н а (совсем сонно). Уверен? Возьмем?
К а м и л. Бу гюзаль хатынны… Такую стройку пройти… потом можно потребовать к себе уважения…
Л е н а (встала вдруг, отошла). Слушай, катись!
К а м и л. Ты против?
Л е н а. Совсем не против… но ты очень робок.
К а м и л (мягко улыбаясь). Не нравлюсь?
Л е н а. Почему… Красив, толков, организован хорошо и по службе растешь… Катись, спать хочу! Ты в чем-то не уверен, мой милый, и сам не знаешь, что тебе нужно, женщины это чувствуют. Ты наберись храбрости и приходи.
Входит А б р о с и м о в. На плечи накинуто пальто.
А б р о с и м о в. О чем вы так громко?
К а м и л. О Чепракове.
А б р о с и м о в. Свежая, волнующая тема.
Л е н а. Мы были на именинах у Хватика. Он ревнует свою жену к Чепракову… И предлагает собирать ягоды пылесосом.
А б р о с и м о в. У Чепракова есть давнишняя пассия…
Л е н а. Она хороша.
А б р о с и м о в. Гм… Сегодня наш генерал, о котором вы так пламенно говорили, утвердил наконец проект организации работ по Бабановскому прорабству… Что ты суешь мне?
Л е н а. Градусник. Поставь и продолжай.
А б р о с и м о в. Видимо, до ужаса боится подписывать всяческие расчеты. Месяц тянул! Хотя сам же преждевременно затащил нас на Бабановку. Утвердив проект, генерал глубоко задумался. Загрузил свой стол новейшими строительными журналами и попросил оставить мою рабочую карту… Зачем — не сообщил. (Мягко, с горечью.) Если бы он меньше лез в производство! Его дело кадры, снабжение, финансы. (Смотрит на градусник.) В финансах он понимает, насобачился.
Л е н а (смотрит на градусник). И еще его дело — ответственность.
А б р о с и м о в. Ты вся напичкана интеллигентскими противоречиями. Но дело есть дело! Он всадил нас в тяжелейшие условия. Сразу, без подготовки растянули трассу на четыреста километров. Плохо я с ним дрался! Плохо! А теперь что же… Надо как-то выполнять, выкарабкиваться… Люди мы партийные.
К а м и л. Шеф, дадите мне рекомендацию в партию?
А б р о с и м о в. Гм… Конечно… Ну, вот! Новые новости!
Свет мигает и гаснет. Тьма.
Зажги, Лена, лампу… Опять электростанция! Черт!
Л е н а (зажгла лампу). Зачем Чепракова вызывают в город?
А б р о с и м о в. Понятия не имею. (Пьет порошок.) Помнишь юного сторожа? Такой мальчик, Иван Хабаров… Письмо прислал. Мне лично. Очень горжусь! Вот я почитаю вам…
Звонок телефона. Лена снимает трубку.
Л е н а. Квартира. Дома нет… Извините… Папа!
А б р о с и м о в. Скажи, что я болен.
