Я издаю слабый смешок.
— Что смешного? — спрашивает Саша, пытаясь увидеть себя в тусклом отражении темных окон, освещенных луной снаружи.
Я не могу ответить, не обижая ее. Поэтому просто пожимаю плечами.
— Как быстро все меняется, знаешь?
— Ты имеешь в виду нас, — она отводит глаза от окна.
— А будет ли оно, это «мы»?
Она пожимает плечами в ответ.
— Кто знает? Сейчас я не совсем в хорошем месте. Вся моя жизнь, кажется, подвешена в воздухе.
— Это не всегда плохо.
— Пфф. Говори за себя. У меня ОКР касательно этого. Мне нравится планировать вещи. Я ненавижу быть спонтанной. Мне нравятся четкие цели, которые можно просчитать. И несколько часов назад мне пришлось очистить свой офис, и знаешь что? — Ее взгляд застыл на мне.
— Что?
— Единственное, что у меня было в этом офисе, это динозаврик Чиа.
— Извини, что разбил его.
— Нет, — говорит она, убирая с лица непослушную прядь волос. — Это не то, что я имею в виду. Меня это не волновало. Не по-настоящему. Спустя два года, которые я практически прожила в этом колледже, мой кабинет должен был выглядеть, как спальня. Заполненным дерьмом, мусором, остатками жизни. Но мой офис был безупречен.
— Итак, твое ОКР перенеслось в твою профессиональную жизнь.
— Почему я не заметила, что с меня не будет толку?
— Это имеет значение, кто заметил первым? Ты или твой куратор?
— Да, потому что я помешана на конкуренции. И за один час я узнала, что потеряла ценную стажировку и меня выперли из школы. Я имею в виду, это стопроцентный полный провал.
— Или, — считаю я, — это шанс взглянуть на то, что ты делаешь и почему.
Я собираюсь рассказать ей больше, чтобы внести ясность в ее мысли о том, что произошло сегодня. Это, должно быть, ощущается провалом, и я не хочу прекращать этот разговор на такой ноте. Но машина останавливается, и она смотрит на меня с чистой паникой в глазах.
— Ты в порядке, — говорю я, сжимая ее руку.
— Что, если у меня есть панические атаки?
— А что, если их нет?
Передняя дверь хлопает, когда водитель выходит, а затем он открывает дверь Саши и протягивает ей руку.
Она смотрит на него, принимает предложение и выходит из машины, как профессионал.
Я обхожу машину и протягиваю ей свою руку, когда водитель отпускает ее. Она принимает ее, и мы идем вперед. Саша запрокидывает голову, чтобы осмотреть все четырехэтажное поместье.
— Черт побери, — произносит она. — Оно действительно как отель.
— Ты не много выбираешься в свет, не так ли?
— Почему ты так думаешь? — смеется она.
— Ты дочь миллиардера. Уверен, у тебя припрятано немало денег по всему миру. И все же эта усадьба на севере центральной Небраски поражает тебя.
— Я была во многих местах... — Она замолкает, когда мы поднимаемся по ступенькам. Они массивные, как и само поместье, и построены из камня так же, как и все поместье. На самом деле оно напоминает строение из французских деревень. Ночью его хорошо не рассмотреть, но кирпичи цвета светлого песчаника, по обе стороны от главного дома расходятся два крыла, которые, кажется, тянутся бесконечно, и виднеются башни, чтобы придать дому характер. Он немного похож на замок для детей, которые сюда проходят. — Но я простая девушка, Джекс. Домом моего детства был трейлер. Дом Форда невелик. Не такой, как этот. В течение года я даже делила комнату с моей сестрой Кейт, пока мы реконструировали первый этаж.
Дверь распахивается, прежде чем я могу вставить комментарий о ее детстве, а затем появляется дворецкий, кланяясь и протягивая руку, показывая, что мы должны войти.
Саша усиливает хватку на моей руке, и я успокаивающе похлопываю ее по ладони.
— Ваше пальто, мэм?
Это простой вопрос, но Саша просто стоит, открыв рот.
— Вот, — говорю я, стягивая ее пальто по рукам. — Я помогу тебе с этим. — Она кивает мне, но я вижу панику в ее глазах. Она была такой всю осень? Не припоминаю в ней такой потерянности. Конечно, она была практически отшельником. Оставалась дома большую часть вечеров, если только не работала.
— Ты в порядке?
Она оглядывается, чтобы посмотреть, не смотрит ли кто-нибудь, а потом настолько едва заметно качает головой, что я почти не замечаю этого.
