Венская прелюдия - страница 41

— Есть, господин генерал! — Каркано отдал честь. — Я поселю Алонзо на втором этаже дома, который я занимаю. Всё будет более чем похоже на правду. Разрешите идти?

— Франческа, подай нам ужин и вино! — скомандовал Лаззаро, открывая перед своим гостем дверь в прохладный дом. — Я привёл к тебе постояльца!

Пышногрудая хозяйка откликнулась моментально. Сначала откуда-то со второго этажа раздался её глубокий голос, а затем появилась и она сама в сопровождении симфонии скрипящих звуков, издаваемых старой, как олива во дворе, лестницей.

— Мадонна услышала мои молитвы! — Женщина эффектно всплеснула руками, одарила маджоре и его спутника обаятельной улыбкой. — На ваше счастье я сегодня была в порту, разжилась мидиями и купила две больших спиголы[26]. Ах, какая рыба! Вы не встанете из-за стола, пока не справитесь с обеими!

— Мне с хозяйкой повезло, — заметил Каркано, снимая портупею, — широчайшей души женщина, только неприступная, как главная башня форта.

Франческа расхохоталась, увёртываясь от шлепка сзади:

— Вы не в моем вкусе, маджоре. Вас через пару дней ищи где-нибудь на Сицилии, то ли дело — мой новый постоялец… А?

Женщина демонстративно обеими руками приподняла грудь, и Джованни восхищённо кивнул в ответ.

— Ладно, Франческа… Угомонись сегодня. У нас серьёзный разговор…

Лаззаро проводил хозяйку взглядом, помыл из подвешенного на цепи кувшина руки и по-хозяйски пригласил за стол своего нового знакомого:

— Для меня это вопрос чести. Мне нужно знать всё, что касается смерти моего брата и отца. Деньгами не обижу. Постой за мой счёт, и ещё доплачу. Рассказывай, Алонзо.

Следующим утром маджоре Каркано в форт не явился. К вечеру генералу Кадорна было доложено, что по месту пребывания порученца обнаружен его труп с перерезанным от уха до уха горлом и выколотыми глазами. Кроме того, погибла и хозяйка. Её нашли в собственной постели, абсолютно нагой, с неестественно вывернутой набок головой. Гарнизонный доктор констатировал перелом шейных позвонков со смещением. Писарь Алонзо исчез бесследно. Облавы на дорогах не дали ровным счётом ничего, да генерал и сам понимал, что спустя почти сутки нагнать убийцу будет невозможно.

Королевские войска в конце сентября взяли Рим точно в соответствии с планом генерала. Папа римский Пий IX приказал не оказывать серьёзного сопротивления и после поражения перебрался в Ватиканский дворец, уступив свою резиденцию королю объединённой Италии Виктору Эммануилу Второму.

Королевская армия одержала победу над папскими войсками минимальной кровью. Жертвы исчислялись несколькими десятками. Из числа мирных граждан Рима странной и ужасной смертью погиб только писарь Алонзо Ди Маджио. Отпевали его в закрытом гробу из-за страшных увечий — практически отрезанной головы и выколотых глаз.

Жизнерадостного толстяка в Риме больше никто не видел. Кто-то говорил, что в Санкт-Петербурге, в итальянской оперной труппе был похожий толстячок. Но что ему там было делать?

— Ну что же, господа! Рад вас приветствовать в посольстве Российской империи в Вене! — При высоте потолков на главной лестнице в два этажа слова действительного тайного советника, князя Лобанова-Ростовского прозвучали раскатисто, громко, с многократным эхом.

Командный голос Алексей Борисович выработал давным-давно, лет сорок назад, когда обучался в Царскосельском лицее. Юный Алёша уже тогда обратил внимание, что даже правильные вещи, но сказанные скромно, с девичьим придыханием, должного действия на умы собеседников не возымеют. Слышат того, кто может противостоять не только глубиной мысли, но и напором, обаянием. В дальнейшем Алексей Борисович не единожды убеждался в своей правоте, особенно — во время службы послом в Константинополе. В Османской империи вообще народ шумный, громкий, как и их правители. Конечно, политика и базар — это разные полюсы человеческого общения, но Алексей Борисович использовал в своей дипломатической деятельности весь спектр своего голоса, его силу и бархатистый оттенок. Даже когда князь говорил достаточно громко, чтобы это показалось его собеседнику оскорбительным, глубина тембра и едва уловимые нотки доброжелательности сводили на нет все потенциальные конфликты и неприятности.