Крестьянина затолкали в бывший гараж, а Б. со спутником отправились в здание городской управы. Б. и тут все ему показал: кабинеты, склад оружия, комнаты для допросов и еще одно помещение побольше, где были свалены ковры, картины, разные памятные предметы и радиоприемники. Последних было на удивление много, Маджгай тут же спросил:
— Откуда здесь так много приемников?
— Мы их конфисковали. У неблагонадежных и подозрительных элементов. В первые же дни собрали все радиоприемники и правильно сделали, думаю.
— И много ли в городе неблагонадежных и подозрительных элементов?
— Достаточно, — ответил Б. — В такое время живем — чуть ли не каждый подозрителен. Бдительность не помешает.
После управы перешли в другое помещение. Там впритык стояли рядами железные двойные кровати. На кроватях лежали мужчины, у каждого под боком — ружье, они с недоверием и подозрением смотрели на вошедших.
— Они забирают тех, чье имя фигурирует в списке, — показал Б. в сторону вооруженных мужчин. — Работают отлично, даже на ночь домой не ходят. Потому мы тут и устроили нечто вроде спальни.
— И это во время оккупации?
— Нет. Это уже после, — мрачно произнес Б. и обиженно наморщил лоб, а потом спросил: — Ты скажи, лично у тебя какие к нам претензии?
Они вошли в спальню, прошли вдоль всех кроватей, Маджгай внимательно осмотрел каждого из лежащих. Все они были без формы, большинство разлеглись в рубашках, шапки повесили на вбитые в стену гвозди.
— Много работают?
— Очень, — ответил Б. — Постоянно находятся в боевой готовности, часто и по ночам работают.
— Так работают, что не нашли времени нашить на шапки хоть малюсенькие звездочки?
Б. проверил висевшие на гвоздях шапки и извиняющимся тоном пояснил:
— Не это важно. Важно, что работают хорошо. Мы стараемся все делать как следует.
Маджгай еще раз обвел взглядом комнату и спросил:
— А кроме этого чем вы тут еще занимаетесь после оккупации?
— Не понял, — озадачился Б.
— Ну, кроме этой спальни и поимки тех, кто в списках, что-нибудь еще делаете?
— Что тебе не так? — поинтересовался Б. — Вон и радио конфисковали.
— Что еще сделали?
— Не пойму, что тебе не нравится, — оправдывался Б. — Что мы, по-твоему, еще должны были сделать?
— Как обстоит дело с раздачей земли?
— И до нее дело дойдет, не волнуйся, — успокоил его Б. — Такие дела с кондачка не делаются.
— У тебя самого сколько земли? — спросил Маджгай.
— Тебе-то что? — не выдержал Б. — Это вообще к делу не относится. А кроме того, ты и сам прекрасно знаешь, сколько у меня земли.
— А у этих вот, — Маджгай кивнул в сторону вооруженных мужчин на кроватях, — у них сколько земли?
Он произнес эти слова медленно, негромко, спокойным голосом и увидел, что Б. все больше начинает его бояться.
— Послушай, ты, не это важно… — заныл Б., но Маджгай уже отвернулся от него и вышел из комнаты.
Б. поспешил следом, пистолеты бились о сапог. Когда же он настиг товарища на втором этаже, то доверительно толкнул его в бок и сказал:
— Пойдем, покажу кое-что интересное.
— Что еще?
— Задержали мы тут кой-кого, — начал он с ухмылкой. — Симпатичная мордашка. Тебе, наверняка, тоже понравится.
— Что за симпатичная мордашка?
— Дочь одного коллаборациониста, — ответил Б., — молоденькая и уж очень симпатичная.
— Тоже коллаборационистка?
— Отец у нее с оккупантами сотрудничал, — сообщил Б. — Но сам, старая сволочь сбежал, так и не сумели схватить.
— И давно ее тут держите?
— Недели две, а то и больше. Мы ее сразу сюда привели, на второй этаж, отсюда уж точно не сможет сбежать, да и грех было бы ее с остальными запереть.
Они остановились у одной из дверей, запертой на висячий замок. Б. вытащил из кармана связку ключей, отомкнул замок и открыл дверь. Комната оказалась пустой. Б., разинув рот, остановился на пороге, отказываясь верить собственным глазам.
— Не понимаю… — забормотал он, — не понимаю…
Б. ворвался в помещение, забегал кругами, как безумный, между голых стен и, наконец, остановился у окна. Оно было открыто. Б. распахнул ставни и высунулся во двор.
— Сбежала?
— Не могла она сбежать, — возразил Б. — Окно слишком высоко, не думаю, что она решилась бы прыгнуть отсюда вниз. Ноги бы себе переломала, а то и шею. Если бы только… если бы только ей не повезло.
