Его термоядерный факел обеспечивал скорость, почти такую как у катеров Комитета Космического Контроля.
Он имел такое количество разнообразных видов вооружения,что мог одолеть даже боевой крейсер.
«Дорадус» был предназначен для сражений в космосе. Он должен стать грозой для вооруженных катеров и космических станций. — Инструментом борьбы за утверждение власти «свободного духа», когда настанет «День Х».
Но вот сможет ли вся эта мощь решить стоящую сейчас задачу — справиться с одной женщиной на скале? В этом у командира уверенности не было. Экипаж «Дорадуса» состоял из десяти человек и абордажные бои не был предназначен вести. Все огнестрельное оружие имеющееся на борту — это три дробовика, да еще его личный пистолет «Люгер» с сотней патронов к нему, но вне корабля им пользоваться невозможно поскольку палец перчатки скафандра не помещается в спусковую скобу.
Пистолет — опасная вещь на борту космического корабля или космической станции — или самолета, если уж на то пошло, — потому что он вполне способен пробить дыру в металлической оболочке, которая удерживает воздух. По этой причине боевое огнестрельное оружие было повсеместно запрещено на космическом транспорте. Силовые структуры оснащались оружием, стреляющим резиновыми пулями, лазерным оружием и оружием, стреляющим дробью. Вне корабля дробовик мог разорвать скафандр, но при выстреле стрелка отбрасывало назад и при невесомости это было весьма неудобно.
Да, десант будет малочислен и вооружен слабовато. Интересно, а как вооружена Трой? Вдруг у нее автоматическое огнестрельное, вопреки всем запретам? «Дорадус» может мало чем помочь десанту, ведь описывать круги вокруг Фобоса, а диаметры этих кругов двадцать, двадцать восемь километров, да это просто издевательство. Здесь командир «Дорадуса» почувствовал глубокую обиду на Трой, которая была там, внизу, он это чувствовал. Как будто она играла нечестно.
Следует сделать небольшое отступление, чтобы пояснить обиду командира «Дорадуса» на Трой за эти круги диаметром двадцать километров:
Космический корабль под действием главных двигателей может двигаться только вперед, для поворота необходимы или маневровые двигатели, или гироскоп. «Дорадус» имеет массу в несколько тысяч тонн, но, даже не из-за этого, а из-за огромного момента инерции, который ему обеспечивает его форма гантели, обладает очень плохой маневренностью. Трой могла сделать с полдюжины оборотов вокруг своего маленького мира, пока командир, преследующий ее на «Дорадусе», сделает только один и то с огромным трудом, израсходовав недопустимо большое количество топлива своих маневровых двигателей.
Утро. Космоплан Ноубла, готовый к взлету, стоит на взлетно-посадочной полосе.
— Как только ты вернешься, мы устроим встречу выпускников, — говорит Блейк, провожающему его Халиду и, понизив голос, — я не могу сообщить все подробности, но могу сказать следующее: Эллен раскрыла это дело.
— Значит, ты недолго пробудешь на Марсе, мой друг.
— Я обещаю, что мы тебя дождемся, что бы ни случилось.
— Ладно, я тебе верю. Смотри, там тебя зовут. — Халид кивнул в сторону окна.
Блейк обернулся. Стоя рядом с открытой внешней дверью шлюза космоплана, человек в униформе махал призывно ему рукой. Пожав последний раз руку Халида, он запечатал скафандр и меньше чем через минуту уже шагал по песку к ожидавшему его космоплану.
— Приготовиться к старту. Время — Т минус тридцать секунд. — Это был не голос пилота, а механический голос компьютера. Через полминуты заработали стартовые ускорители. Космоплан сорвался с полосы и резко взлетел, Блейка вдавило в антиперегрузочное кресло — ускорение было сокрушительным. Гром двигателей прекратился, тяжесть свалилась с груди Блейка, наступила невесомость. Что-то было не так, траектория до Лабиринт-Сити не предполагала невесомости.
Прежде чем он успел освободиться от ремней безопасности, дверь кабины открылась. И первое, что увидел Блейк, было стволом полуавтоматического пистолета Кольт-38, направленным ему в лоб.
Затем он заметил улыбающееся лицо человека, державшего пистолет, маленького человечка с вьющимися оранжевыми волосами, одетого в просторную летную куртку, которая, казалось, была сшита из верблюжьей шерсти и стоила больше, чем зарабатывал водопроводчик шестого разряда за год.
