— Тебе нужно отдохнуть, Мерк, Совершенно очевидно, что ты воспринял все это очень тяжело. Я сожалею, что именно я доказал, что ты ошибался в переводах.
Мерк продолжал, не обращая на него внимания:
— Иногда у меня даже возникало искушение помочь тебе узнать правду, хотя я всю жизнь стремился увести тебя и всех остальных от нее.
— Ты мелешь чепуху, — резко сказал Форстер.
— К несчастью, ты сам пришел к истине. Поэтому мне пришлось уничтожить твою работу…
— Что? — Форстер рванулся к компьютеру и тронул клавиши, но на плоском экране появились лишь пустые файлы. — Я не могу… Что это значит? Что ты наделал, Мерк?
— То, что я сделал здесь, делается везде, где такие записи были записаны и сохранены, Форстер, — прошептал Мерк. — На Земле, на Марсе, в каждой библиотеке, музее и университете. Везде. Остается только уничтожить два разума, которые могли бы открыть истину.
Форстер посмотрел на то, что лежало на витрине рядом с Мерком. — Что за чертовщина…
Он бросился на Мерка. Вспышка яркого света и стена обжигающего воздуха отбросили его назад. Последнее, что он видел — Мерк. Высокий светловолосый мужчина, объятый пламенем.
Командор встречал Спарту и Блейка, когда те сошли с шаттла в Ньюарке. Он был в своей синей униформе. Они были одеты для отпуска.
Приветствие Спарты было лишено теплоты:
— Не скажу, что рада вас видеть, сэр, ведь мы должны были встретиться лишь завтра у вас в офисе.
— Фосмажор. — Хрипло сказал командор. Он перевел свой синий взгляд на Блейка. — Привет, Редфилд.
— Блейк, тебе пора узнать, кто этот человек на самом деле. Это мой босс…
— Извини, совершенно нет времени для знакомств, — сказал он Блейку, прерывая и быстро, и очень сильно, пожимая ему руку. — Нам придется поговорить по дороге, — сказал он Спарте.
Блейк глянул на Спарту:
— Я тоже в этом участвую?
— Не знаю, держись пока рядом.
Они поспешили за командором, обгоняя других пассажиров на скоростном эскалаторе.
— Кто-то разбомбил музей Порт-Геспера, — сказал командор, так словно горло его было забито гравием. — Пробода вытащил Форстера из-под обломков. Сильные ожоги на семидесяти процентах его тела, которые медики не могут устранить за несколько дней. Нужно длительное лечение, говорят. Мерк мертв, от него осталось не столько, чтобы его можно было восстановить.
— Что там произошло?
— Толком не понятно. Форстер с трудом вспоминает последнюю минуту или две перед тем, как взорвалась бомба.
— А как Прободе это удалось?
— Случайно оказался неподалеку. Добрался туда за три минуты. Полез прямо в пламя. Сам получил серьезные ожоги. — Командор тронул Спарту за руку, показывая, что им нужно направо, в сторону вертолетной площадки.
— Летим в штаб-квартиру?
— Нет. Они подкинут нас к стоящему наготове шаттлу, который стартует, как только ты сядешь в него.
— И это обещанные отдых и релаксация?!
— Ну что поделаешь? Придется подождать.
Спарта посмотрела на Блейка, и на мгновение ее глаза увлажнились. Блейк никогда не видел, как она плачет, но и теперь этого не случилось. Вместо этого она неловко взяла его за руку. Они смотрели друг на друга, эскалатор катился вперед, командор отвернувшись молчал. Спарта не двигалась, а он не стал ей навязываться. Командор прочистил горло и громко, разрушая эту сцену сказал:
— Нам направо. Взрыв в Порт-Геспере выглядит как часть, какой-то большой игры. В этом следует разобраться.
— Куда вы меня посылаете, сэр? — Хрипло спросила Спарта.
— Наибольший переполох вызывает эта марсианская табличка.
— Марсианская табличка?
— Исчезла вчера из Лабиринт-Сити. Ты вернешь ее обратно.
— Марс. — Она сглотнула. — Коммандор, не могли бы вы уделить мне несколько минут, чтобы поговорить с Блейком?
— Извини, нет времени.
— Но, сэр, — сердито сказала она, — если вы отправите меня на Марс, мы с Блейком не увидимся еще несколько месяцев.
— Это зависит от него, мы зарезервировали два места, но он гражданский. Ему не обязательно лететь с тобой, если он не захочет.
Блейку потребовалось мгновение, чтобы осознать это, затем он закричал, а Спарта усмехнулась. Они вцепились друг в друга.
Командор даже не улыбнулся.
