– Не стану притворяться, что я все понимаю, – проговорил Чарли, – но я тебе верю.
Сиес улыбнулся, после чего заявил с притворной суровостью на физиономии:
– Ты явился сюда, чтобы обсуждать научные, а не религиозные вопросы.
И, вновь став серьезным, продолжил:
– Мы можем оставить А-поле. Главное я сказал: это вещь предельно простая и одновременно универсальная, поскольку может делать все на свете. Но есть еще вторая, тоже достаточно простая вещь, на которой, как и на А-поле, основана жизнь в Ледоме. Для этой, второй, вещи мы придумали название «церебростиль».
– Попробую догадаться, – проговорил Чарли.
Он перевел термин на английский и уже собирался сказать «новая мода в конструкции мозгов», но на ледомском это слово означало нечто иное: «стиль» был не столько модой, сколько «стилусом», пишущим инструментом.
– Это нечто, с помощью чего можно делать записи на мозге, – произнес Чарли вслух.
– Суть ты понял, – сказал Сиес, – но не до конца. Скажем так: у церебростиля две функции. Первая – он фиксирует содержимое мозга. И вторая – он способен передавать его, фиксируя на другом мозге.
Озадаченный, Чарли застенчиво улыбнулся и спросил:
– Лучше скажи сначала, как это выглядит.
– Некая коллоидная масса в коробке. Хотя, конечно, это – излишнее упрощение. Но, так или иначе, когда это вещество подключается к мозгу, оно делает синаптическую запись той конкретной последовательности операций, которую производит мозг. Я полагаю, ты достаточно хорошо знаешь, что в процессе обучения мало просто заявить нечто, просто познакомить обучающегося с какими-то выводами. Они будут малоубедительными. Для нетренированного ума утверждение, что алкоголь и вода взаимодействуют на молекулярном уровне, может быть принято только на веру, и никак иначе. Но, если я подведу обучающегося к этому выводу тем, что совершу определенные действия, то результат будет иным. Допустим, начну с измерения количества воды и алкоголя, потом смешаю их и, вновь измерив, покажу, что объем получившейся смеси меньше, чем сумма изначальных объемов тех ингредиентов, что составили смесь. Здесь-то мои утверждения о межмолекулярном взаимодействии и начинают обретать смысл. Но я должен пойти еще дальше. Я должен быть уверен, что обучающийся знаком с понятиями «алкоголь», «вода», «измерение», «смесь», а также готов отказаться от тех представлений, которые обычно диктует «здравый смысл» – в нашем случае это представление о том, что общий объем смеси равен сумме объемов составляющих ее элементов. Иными словами, каждый вывод должен быть подкреплен логическими и содержательными последовательностями, основанными на предшествующем опыте и надежных доказательствах.
Сиес помедлил, давая Чарли время осмыслить сказанное, после чего продолжил:
– И церебростиль, скажем так, абсорбирует некоторые последовательности, существующие в моем сознании, и передает их, допустим, в твое. Но передается не только вывод о некоем факте или процессе; передается вся последовательность логических и содержательных операций, которая привела к этому выводу. Причем происходит это почти мгновенно, хотя принимающему сознанию, чтобы увязать полученную информацию с предшествующим опытом, может потребоваться некое время.
– Не уверен, что у меня это получится быстро, – покачал головой Чарли.
Сиес между тем продолжал:
– Очень важно учитывать следующее обстоятельство. Кроме разнообразных данных, подтвержденных опытом, наш мозг содержит в себе множество инференциальных умозаключений, полученных чисто логическим путем, а логика и истина, должен я заметить – это совершенно разные вещи. И, скажем, тот факт, что воду и алкоголь нельзя смешать, как все прочие жидкости, может прийти в конфликт с ранее сделанными инференциями. Что одержит победу, зависит от весомости фактических данных. В конечном итоге, сознание придет к выводу, что одно из утверждений неверно. Но это произойдет лишь тогда, когда человек тщательнейшим образом проследит всю последовательность логических ходов, с самого начала до конца, и соотнесет ее с прочими последовательностями.
– Мощная обучающая программа, – вставил Чарли.
