– Ну, не реви! Будь мужчиной!
Как будто одни только чувствительные девицы хлопаются об пол! Да от чего угодно можно упасть! Яркий свет фонаря в лицо, невидимые ступеньки, уходящие вниз, – и ты уже летишь! И все-таки это скорее женщина, чем мужчина. Во-первых, одежда. Правда, сидя взаперти, он только о женщинах и думал – Лора, мама, мисс Морган, та рыжеволосая бестия из Техаса! И он понимал, почему даже самый беглый взгляд на это существо любого заставит подумать то же, что подумал он, Чарли. Правда, успел увидеть он немного, потому что лежал на спине, на чем-то упругом и не таком мягком, как пол в серебристой комнате, на чем-то, что скорее напоминало операционный стол в обычной больнице. Кто-то аккуратно возился со ссадиной на его лбу, прикрыв остаток лица и глаза влажной тканью с запахом ведьминого ореха. Этот «кто-то» говорил с ним, и, хотя Чарли не мог разобрать ни слова, голос не казался женским. Конечно, это был не бас, но – все-таки – принадлежал явно не женщине. И, кстати, что вы скажете о наряде этого существа? Представьте короткий пляжный халат алого цвета, с поясом, открытый сверху и снизу. Сзади, на спине, длинные прорези, а венчает всю конструкцию воротник, возвышающийся над головой, похожий на спинку обитого стула и почти такой же большой. Сзади халат заканчивается длинными фалдами, напоминающими ласточкин хвост, – точь-в-точь как фалды старинного фрака. Спереди, ниже пояса – короткая шелковая накладка, похожая на ту, что шотландцы носят поверх килта и называют «спорран». Мягкие – не то носки, не то полусапожки, доходящие до середины голени, такого же цвета, что и халат.
Чем бы ни орудовал странный врачеватель, боль в голове отпустила с ошеломляющей быстротой. Пару минут Чарли лежал неподвижно, опасаясь, что боль вернется и вновь начнет терзать его, но этого не произошло. Он осторожно поднял руку, стащил ткань с лица и встретился глазами с человеком, который, улыбнувшись, певуче произнес совершенно непонятную для Чарли фразу с явно вопросительной интонацией.
– Где я? – спросил Чарли.
Человек приподнял брови и засмеялся, после чего поднес пальцы к губам Чарли и коснулся их, одновременно качая головой.
Чарли понял.
– Я тоже вас не понимаю, – сказал он и, приподнявшись на локте, осмотрелся.
Чувствовал он себя гораздо лучше, сил прибыло.
Помещение, в котором он очутился, напоминало несколько раздутую букву «Т». Большую часть вертикальной черты буквы занимала та комната, где Чарли очнулся, и она походила на тыкву с крылышками. Дверь туда была открыта, и из места его недавнего заточения лился холодный серебристый свет.
Верхняя перекладина буквы «Т», от пола до потолка, заканчивалась единой прозрачной панелью, похожей на витрину, которую Чарли когда-то видел в большом универмаге. Торцевые концы буквы были задрапированы занавесями – там, вероятно, находились двери.
От того, что Чарли увидел сквозь прозрачную панель, могло захватить дух. Поле для игры в гольф, особенно хорошо ухоженное, способно порадовать глаз своим ровным травяным покрытием. Но здесь это покрытие тянулось на многие мили! То тут, то там по необъятному полю были разбросаны купы тропических деревьев. Пейзаж, казалось, стремился поразить наблюдателя разнообразием и ярким цветом растительности, в основном – пальм. Росли здесь равенала мадагаскарская, ливистона австралийская, кокосовая пальма, крохотуля пальметто. Вся эта красота перемежалась зарослями древовидных папоротников и цветущих кактусов. Роскошный баньян высотою не менее ста футов венчал живописные каменные развалины, которые, казалось, были специально возведены здесь исключительно из эстетических соображений. Корни баньяна обнимали глыбы развалин, а многочисленные стволы дерева несли на себе сочную, глянцево сверкающую листву.
С точки, где находился Чарли (а по его прикидкам это мог быть двенадцатый, а то и четырнадцатый этаж здания, стоявшего к тому же на возвышении), виднелось единственное строение, вид которого красноречиво говорил – такое построить невозможно!
Возьмите дурацкий колпак какой-нибудь особо удлиненной формы и согните его примерно на четверть окружности, после чего ткните острием в землю и уходите, оставив тяжелое основание, поддерживаемое непонятно чем, балансировать в воздухе. Теперь представьте, что эта штуковина, но гораздо большего масштаба, высится перед вами; размер ее составляет более четырехсот футов, а по наружным стенам рассыпаны, словно горсти бриллиантов, окна, поражающие глаз приятной асимметричностью, а также странно расположенные изогнутые балконы, которые висят, как будто не касаясь стен, словно сами по себе. Такой вот занятный домик!
