Франсуаза Декруазетт («Венеция во времена Гольдони»):
«В 1758 году в городе было 1550 фонарей, и каждый вечер их надо было зажигать. Однако эффективность этих светильников сомнительна: известно, например, что январским вечером 1774 года будущий либреттист Моцарта Лоренцо да Понте, бродивший по улицам города в поисках любовных приключений, слугу своего, несмотря на «городские фонари», узнавал только по голосу».
Знаменитый венецианец Карло Гольдони вообще считал освещение Венеции лишь элементом ночного украшения города.
Карло Гольдони («Мемуары»):
«Я нашел, что венецианские фонари являются весьма полезным и приятным украшением города, тем более что освещение это нисколько не обременяет жителей, ибо все расходы на него покрываются одним лишним ежегодным тиражом лотереи».
Гораздо эффективнее фонарей решали проблему так называемые «повелители ночи», то есть дозорные, отвечавшие за ночную безопасность жителей Венеции, которые патрулировали улицы и устраивали регулярные облавы. Попавшегося в их руки преступника тащили на городскую площадь и подвергали позорному наказанию кнутом.
Во времена Казановы Венеция была разбита на семьдесят два церковных прихода. Естественно, некоторые из них считались хорошими, некоторые — не очень хорошими. В хороших приходах жили приличные люди, в них проходили главные торговые, культурные и политические события города. В них были сосредоточены лучшие гостиницы и трактиры. Например, в XVIII веке в Венеции было восемнадцать постоялых дворов, так вот из них одиннадцать были расположены возле моста Риальто, а семь — вокруг площади Сан-Марко. Не очень хорошими приходами были те, что находились на периферии Венеции.
Франсуаза Декруазетт («Венеция во времена Гольдони»):
«В каждом квартале насчитывалось разное количество приходов: в Сан-Марко их было шестнадцать, а в Санта-Кроче — всего восемь. Общее же число приходов в Венеции у разных авторов разное: семьдесят согласно Франческо Сансовино, семьдесят два, если верить Монтескье или Казанове, семьдесят три — если принять за основу масштабный план, выполненный Никколо Уг и в 1729 году. Согласно последним данным, верным следует считать число семьдесят один. Приход является структурой, обеспечивающей социальную жизнь общества, он организован вокруг более или менее просторной площади (campo), форма которой может быть самой разнообразной. Площадь окружена лавками и жилыми домами, на ней непременно имеются общественный колодец и церковь. Приходские власти осуществляют непосредственное руководство повседневной жизнью населения, для которого приход значит гораздо больше, чем сестьере».
Сестьере (sestiere — в единственном числе и sestieri — во множественном) — так назывались и называются исторические районы Венеции. Всего их шесть, и о них будет сказано ниже. Приход — это совсем другое дело. Можно сказать, что приход в Венеции — это самостоятельный маленький городок, во многом напоминающий остров. Та же Франсуаза Декруазетт называет приходы «своего рода островами на острове».
Франческо Сансовино («Венеция — город очень благородный и своеобразный»):
«В каждом приходе имеется своя площадь со своими колодцами, общественными пекарням, винными складами, мастерскими портных, фруктовыми лавками, аптекарями, школьными учителями, продавцами дров, сапожниками и прочими ремесленниками; покинув территорию одного прихода и вступив на территорию другого, можно подумать, что ты покинул один город и приехал в другой».
В каждом приходе была и своя винная лавка — своеобразный центр общения, где любили собираться местные жители.
Джакомо Казанова («История моей жизни»):
«В каждом из семидесяти двух приходов города Венеции есть большой трактир, именуемый винной лавкой, где торгуют вином в разлив; эти лавки открыты всю ночь, и каждый пожелавший выпить идет туда, потому что цены там ниже, чем во всех прочих городских трактирах, где обычно к выпивке подают еду. Впрочем, в винной лавке также можно поесть, приказав принести себе еду из колбасной лавочки, каковая имеется в каждом приходе и тоже открыта почти всю ночь».
