На Руси архиереи не клянутся. Но конкретный Антоний имеет личный опыт. Он, после смерти Свояка, навязал свою клятву черниговским боярам, которые этого не требовали: слово архипастыря — истина. Навязал, чтобы обмануть.
Важно, что у него «язык повернулся», «рука поднялась» принести клятву мирянам. «Перед лицом черниговского тысяцкого и других товарищей торжественно клянусь…». У Антония есть опыт — как это делать, что говорить, за что держаться.
Заставляя церковников принести присягу, я чуть-чуть опережаю время. Через два года следующий Константинопольский патриарх Михаил Анхиал установит обязательность принесения верноподданнической присяги для поставляемого в епископы. Требование Мануила Комнина: все духовные власти, наравне с гражданами, приносят присягу на верность императору. Это чрезвычайная мера охраны царствующей династии закончится с окончанием династии через тринадцать лет.
Кстати, присяга не сработала. Но винить иерархов в измене бессмысленно: в Константинополе всё станет настолько плохо, что не сработает даже присяга неподкупной, веками верной Варяжской гвардии.
До этого архиереи, при представлении государю, ограничивались особой молитвой о его многолетнем, благополучном, мирном внутри и победоносном во вне, царствовании и о сохранении царского престола в его роде до скончания веков.
* * *
Не было бы у нас разговора душевного, его катарсиса с рыданиями на моём плече, его «таксономии», приведшей к маркированию меня лейблом: «посланец божий во плоти», метанойи от надежды… И «да» этого — не было бы.
Не применение ОМП классовой борьбы или воинствующего атеизма, а точечное воздействие на психику. Вот этот «ключевой» человек (Антоний) в отношении вот такого человека (меня) поступает вот так. Следуя не «вообще», а нашим личным взаимоотношениям. Сложившимся в ходе вот таких экстремальных событий — штурма и разорения Киева.
Первенствующий согласен. После него…
— Ростовский своему князю присягнёт. Переяславский — последует за своим князем. И за тобой, как он сделал на Соборе. Смоленский… он — один. Уже не важно. Да и не будут ни Михаил-епископ, ни Благочестник в лоб упираться — побоятся в одиночестве остаться.
— В одиночестве? А если Благочестник своих поднимет?! Ростиславичей всех соберёт? Полоцких? Если они все — против будут?!
Антоний смотрел на меня в крайней тревоге. Кажется, те расклады, та близость новой, куда более кровавой усобицы, которая мучила меня последние дни, стала видна и ему.
— Они не — «будут», они — «уже». По факту своего рождения. По деду своему Мстиславу Великому.
Забавно. Великий никогда не воевал с Долгоруким. Но все сыновья и внуки Великого враждуют с Долгоруким и его потомством. Наследственно. Десятилетия усобицы, напоенной кровью тысяч погибших. Надо быть очень жадным, беспринципным, гонимым, как Мачечич, или очень умным, уверенным в себе, как Ростик, чтобы выскочить из разделения «свой-чужой». Разделения, задаваемого от рождения.
Аристократ лишён свободы выбора. Но не ума же!
— Они против. Душой и телом. Но не мечами и языками. Им придётся принести присягу.
Антоний, как заведённый, отрицательно мотает головой.
— Антоний, ну прикинь же! Предлагают присягу и они соглашаются — мир. Предлагают — они отказываются — резня. Не предлагают — опять резня. Посчитай исходы. Я за мир.
Присяга, ритуал, слова, вера в них, вера в посмертное наказание клятвопреступников… Ресурс. Наряду с рядом других вер: в право именно рюриковичей управлять этой страной, в наследственное право феодала бить простолюдинов по головам… Понятия, представления, «честь»… которые увеличивают или уменьшают боеспособность и численность конкретных отрядов.
Боголюбский — призванный и признанный глава «Святой Руси». Сами же просили! А теперь скисли, окрысячились, ссучились? И не стыдно? Бесчестия своего?
Сила слова, сила права, сила чести. Этот ресурс — на нашей стороне.
Увы, надежда на разумность, вменяемость русских князей — не подразумевается. «Оне — не схотят!». И — всё. Конец.
* * *
Э-эх, ребята, не учили вы диалектику, не знаете про спираль. Не противозачаточную, конечно, а — развития. Хотя и про ту — тоже не знаете. Надо просто отставить Соломона с его кольцом — «нет ничего нового», отказаться от христианства с его линейностью — «Грядёт Страшный Суд! Всем — …здец, а праведникам — райские кущи!».
