- Можно искать почти бесконечно долго, но истинная любовь бывает только одна, все остальное - обман. И вот я нашла тебя. Вот говорю тебе то, что никому, никогда не говорила, кроме родителей своих, а также братьев и сестер...
И следующие три слова она выдохнула единым дыханьем - это были не слова, но сами чувства, каждое из слов было погружено в светлые, теплые облака три слова - прозвучавших, как три песни, как три пламенных поэмы:
- Я люблю тебя.
"Любит... Любит... Она меня любит..." - шептал про себя Саша и все никак не мог понять, как это Она его любит.
Тут же, неприятное, грязное сомненье закралось к нему: "Мало ли что на уме у этих цыганок? Может, обворовать меня хочет? Может, одна из тех девиц, которые ищут себе друга, чтобы вытрясти из него деньгу?" - эта мысль тут, рядом с нею, показалось ему настолько грязной, что он Саша тут же передернулся от отвращения к самому себе - да как он только мог подумать такое!
Они, тем временем, прошли полукилометровую стену дома, завернули за угол и шли теперь со стороны подъездов, в тени.
Вэлра, высказавши свое признанье, шла теперь молча. Саша же и не знал, что сказать. Слишком все это было необычайно - да и что ей можно сказать в ответ? Что он ее любит?
Он не знал, не знал... Чувство к Ани например - это чувство, из-за своей неразделенности приносило боль, но он вновь и вновь вспоминал ее облик, вновь и вновь вздыхал, тоскуя. А здесь же не было ни тоски, ни какой-то тяги, просто, весь мир как-то неузнаваемо преобразился - что-то было сказочное, неземное, но Саша не мог сказать, что он ее тоже любит. Он спросил:
- И давно, Вэлра, ты меня заметила?
- Только сегодня. Не то, чтобы это было полной неожиданностью для меня я очень давно ждала этот день, я чувствовала, что встречу тебя, и я ждала. Когда ты появился, я сразу и подошла к тебе.
И она вновь взглянула на него своими темными безднами - взглянула в ожидании, будто знала уже, что он должен был ей ответить.
"Люблю ли я ночь? Люблю ли я непостижимое, в своей необъятности таинство? Люблю ли я это, так на сон похожее состояние?... Пожалуй что да... Но Аня ведь я ее Люблю; ведь - это ее я ждал, ведь ее так страстно люблю вот уже больше года! Как же так, могу я предать свою любовь так вот просто, услышав только признание цыганки, которой никогда раньше и не видел".
А Вэлра почувствовала его мысли, и тогда тьма в очах ее задвигалась, закипела; голос ее прозвучал, так, будто бы в ночи, пророкотал дальний гром:
- Кто она?
- Ну есть одна девушка... - начал было Саша, но Вэлра не дала ему договорить:
- Кто она, кто смеет причинять тебе страдания? Кто она, кто смеет вставать между нами? Кто она - или, быть может, она искала тебя столько же сколько я. Покажи мне эту кудесницу!
- Вон она идет. - пробормотал Саша и указал идущую к своему подъезду Аню.
Эта невысокого роста, бойкая девушка, как всегда шагала быстро, и, как человек начитанный, углубленный в себя, ничего вокруг не замечала, да и не хотела замечать...
- Все извините. - тихо прошептал Саша ( это чтобы Аня ненароком не услышала, не обернулась, и не заметила их вместе). Он почувствовал, как вскипает давнее, тоскливое чувство; и, даже не взглянув на Вэлру, прошептал: "-А теперь прощайте - я ее вот ждал" - и бросился вслед за Аней.
Он догнал ее уже шагах в десяти у подъезда, забежал сбоку - Аня настолько была погружена в свои размышления, что даже и не заметила, что кто-то рядом.
- Здравствуйте. - произнес Саша.
Аня обернулась - ничто не изменилось в лице ее, разве, что в глазах проснулось легкое раздраженье, как от назойливой мухи. Не сбавляя ходу, она молвила:
- Здравствуйте.
Она уже входила в свой подъезд, и всем своим видом, всем своим, чуть отвернувшимся в сторонку личиком, как бы говорила: "Идите-ка вы поскорей своей дорогой, а мне не мешайте".
Однако, Саша не видел ее вот уже целый месяц, да так долго ждал этого момента, что последовал за нею и в подъезд, чувствуя при этом неловкость, чувствуя, что неприятен, и все жаждущий как-то сделать приятно, чтобы она, все-таки, хоть улыбнулась ему - хоть как-то успокоило, так долго взращиваемое, и так теперь болящее сердце.
