Значит, я был прав, считая этого парня агентом. Я легонько стукнул его.
– Эй, Фратти, – сказал я, – тебе пора очухаться, потому что нам надо поговорить, и, прежде чем мы расстанемся, ты расскажешь мне историю своей жизни.
Он окончательно открыл глаза и несколько раз моргнул.
– Послушай, Кошен, здесь Англия, а не Америка, и твои штучки не пройдут.
– Послушай, парень, – сказал я, – меня не очень интересуют твои знания географии. Я и сам знаю, что это Англия, что идет война, что объявлена воздушная тревога и что, если ты будешь брыкаться, я выбью тебе зубы. Так что не беспокойся.
– Да, но если ты так много знаешь, то нам не о чем разговаривать.
Я вздохнул.
– Вот всегда так начинаются неприятности с бандитами, – сказал я. – Приходится заставлять их разговаривать.
Я схватил его за воротник, рывком поднял на ноги и врезал так, что у меня заболели костяшки пальцев. Он упал в кресло, но не удержался в нем и съехал на пол. Из носа у него лилась кровь, а стон напоминал рев воды во время прилива.
Я поднял его и вновь усадил на стул, стоящий у самой стены. Потом снова ударил его. Его голова с грохотом приложилась к стене, и он упал со стула. Через несколько минут он зашевелился и поднес руки к лицу.
– Не надо мне грубить, парень, – сказал я. – Я думал, ты из тех, кого не заставишь говорить, но ошибся. Так что лучше перемени решение.
Я поднял его и опять ударил.
Ему это не нравилось, но я не обращал внимания и еще немного поработал над ним. Когда я закончил, он выглядел так, будто побывал в коробке передач.
Два передних зуба исчезли, оба глаза напоминали произведение абстрактной живописи, одна сторона челюсти и нос превратились во что-то неопределенное, причем нос отклонился градусов на тридцать от своего первоначального положения.
– Послушай, Фратти, – обратился я, – ты же понимаешь, что я не твой друг. Я скажу даже больше: ты мне не нравишься, но правду я из тебя выколочу, чего бы мне это ни стоило.
Он облизал языком то, что раньше было губами, и провыл, что готов поговорить со мной.
– О’кей, – сказал я. – Прежде всего я хочу знать имя и местонахождение парня, который забрал мои документы у Мандерса и Карлетты Франчини.
Он поклялся, что не знает. Сказал, что эта работа была чертовски хорошо спланирована и никто не знает, кто в ней участвовал.
– Ладно, – согласился я. – На время я приму этот факт. Но тебе известно, что парень, который стал называть себя Кошеном, сегодня посетил Джеральду Варней?
Он сказал, что знает это.
– И ты знаешь, что он сказал ей? Что сегодня к ней придет ложный Кошен, то есть я! И возможно, ты знаешь также, что ее предупредили, чтобы она боялась меня?
Он сказал, что да, знает и это тоже.
– На кого ты работаешь? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Плохой вопрос задаешь. Ты же знаешь, что сделает со мной Панцетти, если я проболтаюсь.
– Это ерунда по сравнению с тем, что сделаю с тобой я. Значит, ты работаешь на Панцетти. А на кого работает он?
Он посмотрел на свои часы и нахмурился. Я удивился.
– Послушай, Кошен, – сказал он, – если ты дашь мне возможность уйти отсюда, я уберусь из Англии, прежде чем Панцетти достанет меня, и расскажу тебе все, что знаю. Но надо действовать быстро.
– Ты мне расскажешь все, что знаешь, а после этого мы обсудим, что делать с тобой.
Он снова посмотрел на часы.
– Ради Христа! Давай уйдем отсюда. И побыстрее!
– Да, но почему?
– Я принес с собой портфель, а в нем бомба. – Он начал дрожать и покрылся потом. – Это была идея Панцетти, – продолжал он. – Панцетти работает на какой-то немецкий отдел. Они заплатили ему, чтобы он достал чертежи нового пикирующего бомбардировщика, который изобрел Уайтекер. Когда Уайтекер приехал сюда, Панцетти чего-то испугался, чего именно – не знаю. Они решили завладеть твоими бумагами и послать под видом тебя одного парня к этой Варней. Я должен был встретить тебя как Грант, сотрудник Скотленд-Ярда, и попытаться помешать тебе связаться в тот вечер с Херриком. Поэтому я сказал тебе, что он уехал. Потом я позвонил тебе и сказал, что нашел у Херрика адрес и имя Джеральды Варней. Панцетти решил, что ты явишься к этой бабе сюда. – Он был сильно напуган. – Я должен был стоять на улице и ждать твоего прибытия. Мы знали, что эта Варней будет здесь, потому что она хочет узнать, где находится Уайтекер. Когда вы оба будете здесь, я должен буду сунуть портфель с бомбой и убраться. В нем достаточно тринитротолуола, чтобы разнести дом вдребезги. Но никто ничего не найдет. Здесь часто воздушные тревоги, и дом считается пустым. Все решили бы, что немецкий самолет сбросил бомбу. Эта бомба должна взорваться через пятнадцать минут… Теперь ты все знаешь.
