Великолепная афера - страница 37

— Послушай, о чем я думаю, — говорит Фрэнки. — Мы берем деньги, полученные, ну, скажем, от продаж в Англии, и постепенно переводим их обратно, используя каналы, которые мы организовываем в Азии. Таким образом, мы работаем как бы с двумя финансовыми структурами, осуществляя две разные операции.

— Угу, — бормочет Рой. Сегодня индейка пересушена. И горчица не помогает.

— А еще курсовая разница. Если правильно выбрать момент, так можно наварить еще по штуке, а то и больше, за каждую картину, и это только за счет обмена денег в правильно выбранный момент. Я видел по Си-Эн-Эн, как проворачиваются такие операции.

— Ты прав, я не спорю.

Фрэнки откладывает недоеденный гамбургер в сторону. Пристально смотрит на безучастное лицо своего партнера.

— Послушай, может, мне сегодня пойти домой пораньше и потрахаться с хомячком? — спрашивает он, стараясь быть таким же спокойным и безучастным.

— Отличная мысль, — бормочет Рой в ответ. — По мне, так это очень даже неплохо.

Но вот Фрэнки привстает, вот уже наполовину приподнялся над стулом, вот в бешенстве хватает вилку и мечет ее в пол. Рой вздрагивает и возвращается в реальность.

— Я-то думал, что эти чертовы таблетки действуют, — рычит Фрэнки.

— Что? Они действуют.

— Не морочь мне голову. Ты что, не принимаешь их?

— Да все я принимаю… принимаю! И какого черта ты все время говоришь об этих таблетках? Сядь! — Рой огляделся вокруг; они обратили на себя внимание посетителей; одни смотрели на них, обсуждая возможную причину столь бурной вспышки, другие перешептывались. — Ты слышишь, сядь!

— Да что с тобой происходит, черт возьми? — не может успокоиться Фрэнки, все еще приподнявшись наполовину над стойкой. — Скажи мне, в конце концов, что у тебя за проблемы.

— Для начала сядь и успокойся, а потом поговорим.

— А мы что делали, не говорили? Я, по крайней мере, говорил. А ты целых полчаса что-то ворчал и бурчал мне в ответ. Я говорю о деньгах; о том, как нам делать деньги, а ты как сомнамбула.

— Да нет же. Нет…

Фрэнки не дает ему закончить:

— Я знаю, то, что мы имеем от продажи картин, для тебя пустяк. Я знаю, что десять штук для тебя пустяк…

— Нет и нет, — обрывает его Рой. — Десять штук — это десять штук.

— …потому что у тебя такая пропасть этих чертовых денег, что хоть задницу ими вытирай; все твои сбережения и твои… просто не знаю, как назвать то, что ты с ними делаешь.

Рой не собирается вникать, что там знает или не знает Фрэнки. Он уверен, что Фрэнки ничего не знает о лошади. И он уверен, что Фрэнки ничего не знает о Каймановых островах, о его банковских счетах. К тому же он не собирается давать ему какой-либо шанс оказаться в курсе всего этого. Фрэнки его подельник, и Фрэнки хороший парень. Но деньги Роя — это деньги Роя. И никого больше это не касается.

— Успокойся, — снова просит Рой. — Успокойся. Я не знаю, с чего ты взял, что у меня пропасть денег.

— Ладно, перестань. Мы снова ругаемся из-за этого, я же знаю, какова твоя доля.

— Так ведь и твоя доля такая же.

— Но я трачу деньги. Я покупаю дорогие вещи. Ты же разъезжаешь на старом драндулете, живешь в какой-то хижине и по десять лет таскаешь одни и те же затрапезные костюмы. Ты постоянно твердишь о бережливости; о необходимости откладывать на черный день; о том, что таким людям, как мы, жизнь может преподнести что угодно, и все в таком духе.

Рой откидывается назад. Делает глубокие вдохи. Чувствует относительное облегчение.

— С чего ты вдруг завел разговор об этом?

Фрэнки шлепается на табурет. Остальные посетители постепенно отворачиваются от этой пары, привлекшей их внимание, и возвращаются к своим заботам.

— Дело в том, — говорит он, — что я делаю все, чтобы заработать деньги, так ведь? Я все еще должен делать дела, которые дают нам возможность держаться на плаву. И поверь мне, я не испытываю морального удовлетворения, когда моему партнеру наплевать на все, что я предлагаю.

— Я ни на что не плевал, — возражает Рой, но сам-то знает, что плевал. Он не всегда обращал внимание на Фрэнки. И, конечно же, оставил без внимания все то, что его подельник излагал сегодня вечером. — Я был просто…