Хотя из самих указаний можно было бы вывести множество наставлений, нам хочется назвать здесь лишь три наиболее, на наш взгляд, важных. Прежде всего следует ожидать возможности продления жизни от определенной диеты, а не от того или иного изменения обычного питания или тем более от какого-либо одного замечательного лекарства, потому что средства, которые обладают такой силой, что способны повернуть вспять самое природу, как правило, даже при однократном приеме производят слишком резкие и тяжелые изменения в организме и том более невозможно включать их в состав повседневной пищи и принимать постоянно. Таким образом, остается только применять все эти средства последовательно, регулярно, в определенное время и в определенном порядке.
Второй наш совет -- ожидать возможности продления жизни прежде всего от действия на жизненные духи организма и от расслабления (malacissatio) членов, а не от того или иного способа питания. Действительно, человеческое тело и его строение испытывают воздействие (если не говорить о внешних условиях) со стороны трех сил: жизненных духов, своих членов и питательных веществ. Путь продления жизни, связанный с тем или иным способом питания организма, долог, извилист и ненадежен; пути же, связанные с воздействием на жизненные духи организма и его члены, намного короче и гораздо быстрее приводят к желанной цели, потому что эти духи мгновенно поддаются воздействию и паров, и аффектов, обладающих над ними удивительной властью. Точно таким же образом на телесные члены незамедлительно действуют ванны, притирания и компрессы.
Третье наставление сводится к тому, что расслабление членов извне должно осуществляться с помощью веществ, обладающих той же субстанцией, способных проникать внутрь и запирать поры. Ибо вещества, обладающие той же субстанцией, охотно и благосклонно воспринимаются членами и, собственно, они-то и способствуют расслаблению тела. Вещества, способные проникать внутрь членов, могут легче и глубже проводить в организм размягчающие средства и сами в какой-то мере расширяют эти члены. Вещества, запирающие поры, поддерживают силы этих членов и понемногу укрепляют их, ограничивая испарение, которое препятствует размягчению, выводя из организма влагу. Таким образом, поставленной цели можно достигнуть с помощью этих трех видов средств, применяя их в определенном порядке и последовательности, а не все вместе. В то же время мы хотим здесь напомнить, что цель расслабления организма состоит не в питании его членов извне, а лишь в том, чтобы сделать их более способными к усвоению питательных веществ, поскольку, чем суше тело, тем менее оно способно к усвоению других веществ. Но пожалуй, о продлении жизни, составляющем третью отрасль медицины, лишь недавно включенную в нее, сказано достаточно.
Перейдем теперь к косметике. Она отчасти имеет гражданское значение, отчасти же составляет достояние людей изнеженных. Ведь физическая опрятность, достоинство и приличие всего облика, как совершенно правильно считается, исходят от нравственной скромности и уважения прежде всего к Богу, созданиями которого мы все являемся, затем -- к обществу, в котором мы живем, и, наконец, к самим себе, которых мы должны уважать не меньше, а даже больше, чем других. Но непристойные способы украшения, применяющие краски, грим, румяна и т. п., вполне достойны тех неприятностей, которые им всегда сопутствуют, ибо они все же настолько изобретательны, чтобы обмануть окружающих, но зато достаточно неудобны в повседневной жизни и даже весьма опасны и вредны для здоровья. Меня удивляет, что этой отвратительной привычке краситься так долго удавалось избегать осуждения со стороны и церковных, и гражданских законов о нравственности, хотя в других случаях они были весьма суровы к роскошной одежде и вычурным прическам. Правда, мы читаем о том, что Иезавель красилась, но ничего подобного не говорится ни о Эсфири, ни о Юдифи ^.
Перейдем теперь к атлетике. Мы понимаем ее в несколько более широком, чем обычно, смысле. В это понятие мы включаем все, что может способствовать развитию любой доступной человеческому телу физической способности, будет ли это ловкость или тот или иной вид выносливости. Ловкость складывается из двух частей: силы и быстроты. Выносливость тоже можно разделить на два вида: способность переносить недостаток в необходимом и стойкость в мучениях. Замечательные примеры всех этих способностей мы можем часто наблюдать в практике канатоходцев, в суровом образе жизни некоторых диких народов, в удивительной силе сумасшедших и в стойкости некоторых людей, проявленной во время самых изощренных пыток. А если обнаружится еще какая-нибудь другая способность, которая не подходит под установленное нами деление (например, часто замечаемая у ныряльщиков способность удивительно долго задерживать дыхание), то и такая способность, как мы считаем, должна быть отнесена к атлетике. То, что подобные вещи нередко случаются, -- это совершенно очевидно, но философское их осмысление и исследование причин таких явлений до сих пор остаются в пренебрежении. Причина этого, по нашему мнению, заключается во всеобщем убеждении, что подобные вещи являются только результатом врожденных способностей определенных людей (а этому невозможно научить) или развиваются благодаря долгой, начинающейся еще в детские годы практике (а это скорее можно заставить делать, чем научить этому), Быть может, эти соображения и не являются полностью справедливыми, однако имеет ли смысл указывать на подобного рода недостаток? Ведь Олимпийские состязания уже давно ушли в прошлое, так что для повседневной жизни достаточно обычных способностей, а выдающиеся способности такого рода могут служить, пожалуй, лишь для демонстрации за плату перед публикой.
