Противоположная сторона этого учения (о воздействии души и ее аффектов на тело) также находит себе место в медицине. Ведь нельзя найти ни одного более или менее серьезного врача, который бы не занимался рассмотрением и изучением душевного состояния, что весьма важно для лечения, а также для того, чтобы в значительной степени усиливать действие всех других средств или, наоборот, ослаблять. Однако исследование другого вопроса, имеющего отношение к предыдущему, до сих пор проводилось очень слабо и ни в коем случае не соответствовало ни его сложности, ни той пользе, которую он может принести. Речь идет о том, в какой степени само воображение души (если оставить в стороне аффекты) или навязчивая неотступная мысль, превратившаяся уже в своего рода убеждение, влияет на физическое состояние человека? Ведь хотя такое состояние, несомненно, приносит вред, из этого, однако, вовсе не следует, что оно в равной мере способно приносить пользу, подобно тому как из факта существования вредного воздуха, несущего мгновенную смерть, нельзя сделать заключение о необходимости существования столь же целебного воздуха, приносящего мгновенное выздоровление. Такого рода исследование принесло бы, конечно, огромную пользу, но, как говорит Сократ, здесь нужен "Делосский водолаз" ^, ибо проблема эта достаточно глубока. Далее, среди всех этих разделов учения о союзе, т. е. о согласии души и тела, нет ничего столь необходимого, как исследование того, где, собственно, помещаются в человеческом теле и его органах отдельные способности души. Недостатка в исследователях этого вопроса нет, однако результаты их исследований по большей части или противоречивы, или недостаточно серьезны; и здесь, конечно, необходимы и больший талант, и более тщательное изучение проблемы. Во всяком случае мнение Платона ^ о том, что интеллект располагается в мозгу, как в крепости, дерзость (animositas) (которую он неудачно называет вспыльчивостью, тогда как она значительно ближе к высокомерию и гордости) -в сердце, похоть и чувственность -- в печени и т. д., может быть, и не следует совершенно отбрасывать, однако же не следует и слишком восторженно хвататься за него. Кроме того, нельзя считать правильным и помещение всех упомянутых интеллектуальных способностей (воображения, рассудка, памяти) в желудочках мозга. Таким образом, мы изложили учение о природе человека в целом и учение о связи души и тела.
Глава II
Разделение учения о человеческом теле на медицину, косметику, атлетику и науку о наслаждениях. Разделение медицины на три отдела: поддержание здоровья, лечение болезней и продление жизни; последняя часть должна быть отделена от остальных двух
Учение о человеческом теле имеет столько же разделов, сколько благ несет с собою тело. А человеческое тело обладает четырьмя благами: здоровьем, формой или красотой, силой, наслаждением. Столько же существует и наук: медицина, косметика, атлетика и наука о наслаждениях, которую Тацит называет утонченной роскошью '".
Медицина -- одно из самых благородных искусств, -- по словам поэтов, "происходит из знатнейшего рода". Поэты сделали главным богом медицины Аполлона, а сыном его -- Эскулапа, тоже бога и учителя медицины, ибо если Солнце является создателем и источником жизни всего, что существует в природе, то врач, поддерживая и охраняя жизнь, оказывается своего рода вторым источником жизни. Но неизмеримо большее достоинство придают медицине дела Спасителя, который был врачевателем и души, и тела, сделав душу подлинным предметом своего небесного учения, а тело предметом своих чудес. Ведь нигде не написано, что он совершил хоть одно чудо, относящееся к почестям или деньгам (за исключением единственного, с помощью которого он заплатил подать кесарю), но все чудеса его сводились либо к сохранению и поддержанию, либо к лечению человеческого тела.
Предмет медицины, а именно человеческое тело, из всего того, что создала природа, лучше всего поддается действию лекарств, но в свою очередь применение этих лекарств особенно сопряжено с ошибками. Ибо тонкость и многогранность объекта лечения, давая, с одной стороны, очень большие возможности для лечения, с другой стороны, весьма сильно увеличивает возможность ошибок. Таким образом, поскольку это искусство (особенно в нынешнем его состоянии) строится главным образом лишь на догадках, исследования в этой области следует отнести к числу наиболее трудных и требующих особого внимания. Но мы не собираемся на этом основании разделять с Парацельсом и алхимиками их сумасбродные идеи относительно того, что в человеческом теле можно обнаружить соответствия отдельным видам, существующим во Вселенной (звездам, минералам и т. п.), ибо эти басни представляют собой несерьезное и примитивное истолкование знаменитого положения древних, что человек -- это микрокосм, т. е. уменьшенный образ всего мира, и применение этого положения к их собственным измышлениям. Но тем не менее дело обстоит так, что (как мы уже начали говорить) среди всех тел, созданных природой, нельзя найти ни одного, которое было бы столь же сложным и многообразным, как человеческое тело. Мы видим, что травы и растения получают пищу из земли и воды, животные питаются травой и плодами, человек же питается мясом самих животных (четвероногих, птиц, рыб), а также травами, зерном, плодами, соками и другими жидкостями; при этом прежде, чем пойти в пищу человеку, все это в различной форме смешивается и готовится с добавлением всяких приправ. К этому нужно добавить, что образ жизни животных проще, факторы, воздействующие на их тело, не столь многочисленны, да и действуют они сравнительно однообразно, в то время как человек подвергается почти бесконечному множеству различных изменений: ему приходится менять место жительства, занятия, испытывать различные аффекты во время сна и бодрствования. Поэтому в высшей степени правильно, что среди всего остального человеческое тело наиболее возбудимо (fermentatum) и сложно по своему составу. Душа же, напротив, является самой простой из всех субстанций, так что удачно сказал поэт:
