2. Благословения Иуды и Иссахара никогда не встречаются вместе, и никогда один и тот же народ или племя не бывает одновременно и "львенком" и "ослом", гнущимся под тяжестью поклажи '^. И никогда народ, задавленный налогами, не станет мужественным и воинственным. Не подлежит сомнению, что налоги, установленные со всеобщего согласия, не так угнетающе и тягостно действуют на подданных, как те, которые вводятся по произволу правителя. Это можно ясно увидеть на примере так называемых акцизов, формы налогового обложения, существующей в Нидерландах, и отчасти на примере того, что в Англии называют субсидиями '^. Ведь нужно иметь в виду, что речь идет о моральном состоянии людей, а не о достатке. Налоги же, которые платятся с общего согласия, и те, которые устанавливаются повелением власти, будучи с материальной точки зрения равнозначными, обладают, однако, совершенно различным моральным воздействием на психологию подданных. Поэтому нужно сделать вывод, что народ, обремененный налогами, не способен повелевать.
3. Если государства стремятся достигнуть величия, то им следует принять самые тщательные меры для того, чтобы помешать чрезмерному росту численности знати, патрициев и тех, кого мы называем благородными. Ведь такой рост знати приводит к тому, что простой народ находится в унижении и презрении, становясь лишь рабами знати и рабочей силой. Нечто подобное происходит при порубках леса: если оставить больше, чем нужно, пней и старых деревьев, то здоровый и чистый лес здесь не вырастет вновь, но большая часть его выродится в чахлый кустарник. То же самое происходит и с народами: там, где знать становится слишком многочисленной, простой народ будет слабым и малодушным, и дело в конце концов дойдет до того, что даже один человек из ста не будет способен носить оружие, особенно если иметь в виду пехоту, составляющую, как правило, основную силу войска. В результате население большое, а военные силы ничтожны. Яснее всего сказанное мною подтверждается на примере Англии и Франции. Хотя Англия значительно меньше Франции и по территории, и по численности населения, однако в военных столкновениях с пей она почти всегда оказывалась победительницей; и это происходило именно по той самой причине, что английские йомены и люди низшего сословия способны к военной службе, французские же крестьяне нет. В этом отношении удивительно мудрым и глубоким было введение Генрихом VII, королем Англии (о чем мы более подробно говорили в истории его жизни), порядка, устанавливавшего небольшие имения и земледельческие фермы с примыкающим к ним небольшим участком земли, который не мог быть отчужден от них '^ Это делалось для того, чтобы можно было иметь достаточные средства для более или менее зажиточного существования, и для того, чтобы земля обрабатывалась ее собственниками или в крайнем случае арендаторами, а не наемными работниками, или батраками. Именно таким путем любая страна сможет заслужить те слова, которые говорит Вергилий о древней Италии:
Древняя область, оружьем сильна и земли плодородьем '".
Не следует обходить вниманием и ту часть населения, которая специфична, пожалуй, только для Англии и, насколько я знаю, не встречается больше нигде, за исключением, может быть, только Польши; речь идет о барской челяди. Даже самые последние из этой категории населения ничем не уступают крестьянам в том, что касается службы в пехоте. Поэтому совершенно несомненно, что все это великолепие и пышное гостеприимство, множество слуг и всяческой челяди, столь обычные у английской знати и дворянства, в конце концов значительно способствуют увеличению военного могущества страны. Наоборот, замкнутый, скромный, стремящийся не привлекать к себе внимание образ жизни знати подрывает военные силы страны.
4. Нужно при любых обстоятельствах приложить все усилия к тому, чтобы это Навуходоносорово древо монархии имело достаточно толстый и крепкий ствол, дабы иметь возможность поддерживать свои ветви и листву, т. е. чтобы число полноправных граждан было вполне достаточным для того, чтобы держать в повиновении жителей покоренных стран '^. Поэтому вполне готовы и способны достигнуть величия те государства, которые легко и свободно предоставляют другим права гражданства. Во всяком случае не имеет никакого основания убеждение в том, что манипул воинов, сколь бы мужественными и умными они ни были, может обуздать и держать в повиновении огромные и обширнейшие области. Это, может быть, и возможно на какое-то короткое время, но долго продолжаться не может. Спартанцы очень скупо и с большим трудом принимали новых граждан. Поэтому, до тех пор пока они осуществляли свое господство на маленькой территории, их положение было прочным и устойчивым, но, как только они начали расширять свои границы и стремиться господствовать на более обширном пространстве, чем то, на котором коренные спартанцы могли легко подавить волнения иноземцев, их могущество сразу рухнуло. Никогда ни одно государство не открывало такого широкого доступа новым гражданам, как римская республика. Поэтому и счастливая судьба государства вполне отвечала этому столь мудрому установлению, ибо Рим превратился в самую могущественную и обширную державу в мире. Римляне очень легко и широко предоставляли права гражданства в их полной форме, т. е. не только право торговли, вступления в брак и наследования, но и право избирать и быть избранным на почетные должности; и эти права опять-таки предоставлялись не только отдельным лицам, а целым семьям, даже городам, а иной раз и целым государствам. Сюда нужно прибавить и обычай основывать колонии, благодаря которым насаждалось римское начало на чужеземной почве. Если сопоставить эти два института, то можно без колебания утверждать, что не римляне распространились по всему миру, а, наоборот, весь мир слился с римлянами, а такой путь расширения власти и влияния державы является самым надежным и безопасным. Приходится довольно часто удивляться тому, что Испания, обладая таким малочисленным коренным населением, смогла распространить свою власть на столько провинций и государств. Но сама Испания во всяком случае должна считаться стволом достаточно большого дерева, поскольку она занимает несравненно более обширные пространства, чем Рим и Спарта в начале своей истории. И хотя испанцы обычно очень скупо предоставляют права гражданства, они делают нечто очень близкое к этому -- свободно принимают к себе на военную службу любого иностранца, мало того, нередко поручают им даже верховное командование армией на войне. Однако, как мне кажется, в последнее время они обратили внимание на то, что им явно не хватает коренного населения, и стремятся теперь исправить положение, как об этом можно судить на основании опубликованной в этом году Прагматической санкции '^
