Учение об относительных обязанностях охватывает также и взаимные обязанности, такие, как обязанности мужа и жены, родителей и детей, господина и слуги, точно так же законы дружбы и благодарности и существующие в обществе обязательства членов братств, коллегий, взаимные обязательства соседей и т. п. Но всегда нужно ясно отдавать себе отчет в том, что все эти темы рассматриваются здесь не в аспекте гражданского общества как его составные части (ибо это относится к области политики), а только в той мере, в какой речь идет о необходимости подготовки и нравственного воспитания человека для того, чтобы сделать его способным поддерживать и охранять эти общественные связи.
Учение об общественном благе (точно так же как и об индивидуальном благе) не только рассматривает благо, как таковое, но оценивает его сравнительно, а это означает необходимость взвешивать важность исполнения той или иной обязанности в зависимости от той или иной личности, от той или иной ситуации, от того, является ли это обязанностью по отношению к частному лицу или же по отношению к обществу, относится ли эта обязанность к настоящему или к будущему времени. Это можно видеть на примере сурового и жестокого наказания, которому подверг Луций Брут своих сыновей; оно вызвало безмерные похвалы большинства людей, и все же один поэт сказал:
Приговорит, и как те дела ни судили б потомки '°.
То же самое можно увидеть и на примере того пира, на который были приглашены М. Брут, Г. Кассий и др. Когда там для того, чтобы проверить, как относятся к заговору против Цезаря, хитро задали вопрос: "Справедливо ли убить тирана?", гости стали высказывать различные мнения. Одни говорили, что это вполне справедливо, ибо рабство -- это худшее из зол; другие возражали против этого, потому что, но их мнению, тирания приносит меньше несчастья, чем гражданская война; третьи же, подобно сторонникам школы Эпикура, утверждали, что недостойно мудреца подвергать себя опасности ради глупцов *'. Однако можно привести множество случаев, когда приходится сравнивать между собой те или иные обязанности. Особенно часто здесь возникает такой вопрос: следует ли нарушать требования справедливости ради блага родины или какого-нибудь другого великого блага в будущем? По этому поводу Ясон Фессалийский обычно говорил: "Иногда следует поступать несправедливо для того, чтобы иметь возможность как можно чаще поступать справедливо" ". Но здесь сразу же можно возразить: "Ты знаешь, кто поступает справедливо в настоящем, но никто не поручится за будущее". Так пусть же люди стремятся к тому, что сейчас является справедливым и хорошим, предоставив божественному провидению заботу о будущем. Но относительно учения об идеале или благе сказано достаточно.
Глава III
Разделение учения о воспитании души на учение о характерах людей, аффектах и средствах лечения и исправления душевных недугов. Приложение к этому же учению о гармонии между благом души и благом тела
Ну а теперь, когда мы уже сказали о том, что является плодом жизни (понимаемым в философском смысле), остается рассказать о необходимом воспитании души, без чего первая часть, о которой мы говорили, оказывается не более как изображением, статуей, хотя и прекрасной с виду, но лишенной движения и жизни. В пользу этого мнения высказывается и сам Аристотель в следующих красноречивых словах: "Таким образом, говоря о добродетели, необходимо показать, что она собой представляет и из чего она рождается. Ведь было бы почти бесполезно знать природу добродетели, но не знать, какими путями и способами можно ее достигнуть. Следовательно, нужно стремиться узнать не только, каков облик добродетели, но и как она дает возможность овладеть собой, ибо мы хотим и того и другого: и познать вещь, и распоряжаться ею. А для этого мало одного желания: необходимо знать, из чего и каким образом она складывается" ^. Как видим, он говорит об этом в совершенно ясных выражениях и даже повторяет их дважды; однако сам он этому принципу не следует. В этой связи вспоминается, что Цицерон ставил в немалую заслугу Катону Младшему то, что тот познал философию не ради словопрений, как это делает большинство, а для того, чтобы жить по ее принципам *". И хотя в наше суетное время мало кто заботится о тщательном воспитании и формировании души и о том, чтобы жить, следуя определенным принципам и нормам (как говорит Сенека: "Каждый размышляет об отдельных сторонах жизни, но никто не думает о самой жизни" ^), так что этот раздел может даже показаться излишним, однако все это ни в коей мере не может побудить нас оставить эту тему; наоборот, мы хотим заключить следующим афоризмом Гиппократа: "Если тяжело больной человек не испытывает страданий, то он болен душевно" ^. И таким людям необходимо лечиться не только для того, чтобы избавиться от болезни, но и для того, чтобы пробудить в себе вновь способность чувствовать. Если же кто-нибудь возразит мне, что лечение души -- это задача священной теологии, то такое возражение будет в высшей степени справедливым; однако же, что мешает моральной философии пойти на службу к теологии, став разумной служанкой и верной спутницей ее, готовой выполнить любое ее желание? Ведь как поется в псалме: "Глаза служанки всегда обращены на руки госпожи" ", хотя и нет никакого сомнения в том, что не так-то мало забот и решений остается и на долю самой служанки. Точно так же и этика должна во всем повиноваться теологии и исполнять ее приказания, но так, однако, чтобы, оставаясь в своих собственных границах, она могла содержать немало разумного и полезного.
