Инверсия эксперимента имеет место тогда, когда доказывается противоположное тому, что известно из эксперимента. Например: "Зеркала усиливают интенсивность тепла", но, может быть, и холода? ^ Точно так же: "Тепло, распространяясь, поднимается снизу вверх"; но, может быть, холод, распространяясь, опускается сверху вниз? Например, возьмем железную палочку и нагреем ее с одного конца, а затем, поставив ее в вертикальное положение так, чтобы нагретый конец оказался внизу, поднесем руку к верхнему концу палочки: руку сразу же обожжет; если же нагретый конец поместить сверху, а взяться рукой за нижний конец палочки, то рука почувствует жар намного позже. Если же нагреть всю палочку и один конец ее погрузить в снег или обернуть губкой, смоченной в холодной воде, и если при этом снег или губка охладят верхний конец палочки, то будет ли холод быстрее распространяться книзу, чем подниматься вверх, если охладить нижний конец палочки? Точно так же известно, что солнечные лучи отражаются от белой поверхности и концентрируются на темной; а не отражаются ли тени темной поверхностью, на белой же концентрируются? И мы видим, что именно так происходит в затемненном помещении, куда проникает свет лишь через узкое отверстие; изображения вещей, находящихся снаружи, воспринимаются на белой бумаге, на черной же мы не получаем никакого изображения. Точно так же мигрени облегчаются вскрытием лобовой вены; а облегчается ли боль во лбу надрезом черепа? Но об инверсии эксперимента сказано достаточно.
Под усилением эксперимента мы понимаем доведение эксперимента до уничтожения или потери исследуемого свойства; в остальных видах охоты зверя только ловят, здесь же убивают. Вот пример усиления эксперимента. Магнит притягивает железо -- будем воздействовать на магнит и на железо, добиваясь, чтобы больше не происходило притяжения, например подвергая магнит нагреванию на огне или смачивая его в сильных растворах, чтобы выяснить, не исчезнет ли или по крайней мере не ослабеет ли его сила. Наоборот, если сталь или железо превратить в окисел железа или так называемую закаленную сталь либо подвергнуть ее воздействию сильных растворов, то будет ли магнит в этом случае притягивать их? Далее, магнит притягивает железо через всякую известную нам среду, т. е. если между ними поместить золото, серебро, стекло; будем теперь искать, если это только возможно, какую-то среду, которая бы останавливала силу магнитного притяжения: испытаем ртуть, масло, камедь, обожженный уголь и пр., что до сих пор еще не испытывалось в этом отношении. Точно так же недавно были изобретены оптические приборы, способные удивительным образом увеличивать очень мелкие, едва видимые предметы. Нужно применить эти инструменты и к таким мельчайшим объектам, что за их пределами уже ничего нельзя различить, и к таким крупным, изображения которых бы сливались. Таким образом, следует проверить, смогут ли они ясно обнаружить в моче то, что иным способом невозможно заметить? Смогут ли они в драгоценных камнях, совершенно чистых и прозрачных, обнаружить зерна или пятнышки? Смогут ли они показать как большие тела те мельчайшие пылинки, которые летают в лучах солнца (и по поводу которых совершенно без всякого основания упрекали Демокрита в том, что он будто бы видел в них свои атомы и первоосновы вещей)? Могут ли они показать порошок, смешанный из белил и киновари, в таком виде, что совершенно отчетливо будут видны зернышки белой и красной красок? Или наоборот, смогут ли они более значительные объекты (например, лицо или глаз) показать увеличенными в такой же степени, как они увеличивают блоху или червячка? Смогут ли они показать полотно или какую-нибудь другую, более тонкую и прозрачную ткань так, чтобы она представлялась нашему взгляду подобной сетке? Но мы не будем задерживаться дольше на усилении эксперимента, ибо все это по существу лежит за пределами просто научного опыта и относится скорее к области причин и аксиом, т. е. к Новому Органону. Ведь там, где мы встречаемся с отрицанием, изъятием, исключением, мы начинаем видеть какой-то свет, указывающий путь к открытию форм. Но об усилении эксперимента сказано достаточно.
