Рядом с собором расположен также другой маленький музей, в котором мы видели больше икон, чем в первом. Одна из них — святые Борис и Глеб, покровители Новгорода. Они всегда изображаются вместе. Святые сидят верхом на белых лошадях; черты их лиц — явно греческие. В экспозиции есть также поясное изображение св. Николая в натуральную величину, скорее портрет, нежели икона.
Русские любят делать макеты зданий, и мы увидели точную копию церкви Спаса на Нередице до и после войны. Мало фресок удалось там спасти, церковь была разрушена до основания.
Внутри кремлевских стен мы осмотрели также крохотную церковь Андрея Стратилата — часовня, теперь закрытая, была построена за один день на фундаменте церкви Садко в 1167 году и разрушена шведами в XVII веке; часозвонню — большую каменную башню, встроенную в кремлевскую стену; и, наконец, рядом с собором, Софийскую звонницу — прообраз всех колоколен Пскова, но в два раза крупнее, ожидающую свои колокола. Каждый колокол имеет свое имя: Воскресный, Пасхальный, Вечевой и другие. Они лежат внизу на траве и так тяжелы, массивны, что я сомневаюсь, выдержат ли их балки звонницы. Отлитые, чтобы петь, они молча ожидают смерти.
Печатается по: Kelly M. Mirror to Russia. London, 1952. P. 134–142. Перевод Т.В. Васильевой.
1956
Карл Мейнандер — финский ученый, археолог, профессор Хельсинкского университета, председатель Общества древности Финляндии, руководитель международной археологической комиссии.
В Новгород лучше всего ехать по воде. В этом случае, следуя из Ладоги по Волхову путем дракаров викингов и ганзейских куггов по культурному ландшафту, видишь позолоченный купол церкви Премудрости Божьей, постепенно появляющийся на горизонте. Этим путем возможно ехать. Между Новгородом и Волховом по перекрытой плотиной реке ежедневно курсирует колесный пароход. Но мы поехали поездом из Ленинграда — шесть часов утомительной поездки. Весь культурный ландшафт вдоль железной дороги разорен войной. Станции представляют собой барачные поселки, а леса низкорослые и заболоченные. Мы прибыли на место в вечерних сумерках и не смогли разглядеть город.
Тем более эффектным было утреннее пробуждение в гостинице «Ильмень». Перед нашими окнами струился Волхов, ярко-голубой в лучах утреннего солнца. На другом берегу лежал кремль, само сердце города, который на протяжении четырех веков нашего Средневековья играл такую важную роль в истории Финляндии: высокая кирпичная стена с воротами, зубцами и башнями, и в центре его ослепительно-белый Софийский собор — храм Премудрости Божьей.
Мы прожили в Новгороде месяц, с 22 июня по 22 августа, приняли участие в раскопках древнего ремесленного квартала на бывшей Великой улице, ходили по церквям и монастырям, лазали по развалинам и пытались познакомиться с городом и его жителями, насколько это возможно, не зная языка страны.
Точной даты древнейшей истории Новгорода нет. Собственные летописи города поздние, поэтому в них нельзя найти сколько-нибудь достоверных сведений об основании города и его начальной истории. Но в составленной в XII веке в Киеве так называемой Хронике Нестора содержатся некоторые заметки о Новгороде, в которых можно отыскать зерно исторической правды. Она повествует о том, что славяне в 860 году призвали править трех братьев: Рюрика, Синеуса и Трувора. Рюрик поселился в Старой Ладоге (Альдейгьюборге) и вскоре взял власть от своих братьев. В 862 году он пришел на Ильмень, где построил город, который назвал Новгородом.
В Хронике Нестора сказано, что Рюрик принадлежал к племени русов и был варягом, то есть жителем Севера. Возможно, летопись не может считаться источником первого ранга; вероятно, она передает легенду, которая пересказывалась и сохранялась при княжеском дворе в Киеве более 200 лет, и детали ее со временем исказились. Однако мы не имеем права отклонять ее как исторический источник, прежде чем мы укажем на что-либо, что противоречит ее свидетельствам.
До сих пор при археологических раскопках в Новгороде не найдено ничего, что могло бы подтвердить сведения летописи. Ни в кремле, ни на обширных раскопах в разных частях города не встретилось ничего, что могло бы свидетельствовать, что город или его укрепления существовали уже в IX веке. Этим он отличается от Старой Ладоги, о существовании которой в IX веке можно говорить уверенно и в погребениях которой найден ряд скандинавских предметов.
