— Он сказал, твои слова, что пух, — перевел Агиляр.
— И все?
— Да, сеньор.
* * *
Капитаны совещались долго. Необычные стеганые панцири, большие щиты и на удивление длинные луки произвели впечатление на всех. Кроме того, больше половины — самых крупных — судов из-за мелководья подойти к берегу не могли. А главное, в смысле добычи бой обещал быть безрезультатным.
— Зачем нам рисковать? — резонно выразил то, что думали остальные, Гонсало де Сандоваль. — Золото они наверняка припрятали; так что нам и десяти песо на солдатский пай не взять.
— Но мне бросили вызов, — напомнил капитанам Кортес.
— Тебе бросили, ты и принимай, — насмешливо отозвался Альварадо.
— Верно, — поддержал его бывший губернаторский мажордом Диего де Ордас. — Веласкес не поручал нам ввязываться в драки без серьезного повода.
Кортес стиснул челюсти. Капитаны определенно не считали его пострадавшую честь достаточно серьезным поводом для «бесплатного» боя. И это было то же, что и «шуточки» оставшегося без языка матроса.
— Хорошо, — решительно кивнул он. — Я пойду сам.
Капитаны иронично переглянулись.
— И не из-за своей чести…
Капитаны тут же насторожились. Они еще не понимали, куда клонит Кортес, но опасность уже почуяли.
— Я пойду, чтобы никто в этой земле не смел даже думать, что кастильца можно испугать.
Капитаны зашумели. Намек на их трусость был слишком прозрачен.
— Ты за языком-то следи, Эрнан, — на глазах свирепея, одернул его огромный рыжий Альварадо. — А то… как бы беды не вышло.
Всегда помогающий Кортесу Кристобаль де Олид перехватил взгляд гиганта и демонстративно положил руку на рукоять меча.
— Я пойду, чтобы нигде более на этом берегу нас не встречали с оружием, — не обращая на них внимания, закончил Кортес.
Воцарилась тишина. Капитаны уже видели, что Кортес их уел. Потому что главное правило конкистадора «не отступать» родилось вовсе не из амбиций, а из понимания простого факта: испугайся дикаря хотя бы один раз, и тебя начнут бить на каждой стоянке.
— Но мне нужна поддержка. По меньшей мере, человек сто.
Капитаны молчали. Нет, опытные воины глаз не отводили, но, даже понимая всю правоту Кортеса, плясать под его дудочку здесь никто не собирался.
* * *
Кортеса, вошедшего в реку на суденышке Гинеса Нортеса — самом маленьком, а потому самом проворном из всех, берега встретили ревом раковин и труб и грохотом барабанов.
— Диего! — нервно позвал Кортес. — Диего де Годой!
Никто не отзывался.
Кортес разъяренно огляделся по сторонам, нашел королевского нотариуса лежащим на палубе под защитой массивного деревянного борта и едва удержался, чтобы не вытащить его за шиворот.
— Диего де Годой! — распрямившись и стараясь выглядеть в глазах врага неколебимым, сквозь зубы процедил Кортес. — Немедленно идите сюда!
Нотариус прижался к борту еще отчаяннее.
— Они всех нас убьют!
Кортес распрямился еще сильнее.
— Вы хотите, чтобы я сообщил в Королевскую Аудьенсию, что вы отказались исполнить свой долг?
Королевский нотариус всхлипнул, заворошился и, проклиная все на свете, покинул убежище. Кое-как встал рядом, трясущимися руками развернул загодя подготовленный текст и, бросив на Кортеса затравленный взгляд, начал:
— Мы, подданные Их Высочеств доньи Хуаны и ее благородного сына дона Карлоса… никогда и никем непобежденных… усмирителей варваров…
— Хватит! — остановил его Кортес и развернулся к Агиляру. — Переводи!
Агиляр торопливо, надрывая голос, что-то зашепелявил, а Кортес пересчитывал нахлынувших мавров. Их действительно было порядка двух тысяч, но против двух сотен обученных войне с дикарями солдат им было не устоять.
«Вопрос потерь… — подумал он. — Все это вопрос потерь времени… и если я не успею обойти все побережье до того, как Веласкес пришлет мне замену по всем правилам, все пропало!»
— … и если вы не позволите нам сойти на берег и набрать воды, а напротив, неразумно атакуете, вина за убийство падет на вас… — выдохнул нотариус. — Подпись: Эрнан Кортес.
— Все? — развернулся к нему Кортес.
— Все.
Кортес махнул рукой штурману, тот отдал короткое распоряжение матросу, и над суденышком взвился флаг «Всем причалить». Моряки принялись ловить ветер, в идущих за ними на буксирах набитых солдатами шлюпках отпустили канаты, и берега буквально взорвались барабанным грохотом.
