Великие Матюки - страница 34

– И что они в той объяснительной понаписали? – заинтригованно спросил я.

– Я сам, конечно, не читал, но с чужих слов дело было представлено так. Сидят они у костра, никого не трогают, вдруг из леса выбегает кабан, хватает портфель с документами государственной важности – и деру! Дали предупредительный в воздух, кабан не отреагировал, пришлось преследовать. И что самое интересное, – изобретатель поднял вверх указательный палец, – действия их были признаны правомерными! Во какие у нас тут чудеса творятся!

Он вынул из огня шампур с кусочком зажаренного сала и передал его мне. Я легонько качнул кресло-качалку и вежливо предложил угощение мсье Готье. Старик открыл глаза, пробормотал что-то про холестерол и снова ушел в себя.

– Странный народ эти французы, – заметил доктор. – Жаб с улитками лопают, а холестерола, видите ли, боятся. Давай-ка, Женя, сюда, я скушаю.

– Я сам скушаю. Не знаю, как у французов, а вот в Израиле местное сало вообще есть невозможно. Знаете почему? Они там свиней апельсинами кормят! Мне коллега рассказывал.

– Это они специально так, чтобы эмигранты скорее от сала отвыкали, – догадался изобретатель. – Нельзя им свинину, синагога возражает. А вообще-то да, чтобы хорошее сало получить, одними апельсинами от свиней не отделаешься.

– А вот мой дражайший тестюшка, когда еще на ферме зоотехником работал, свой метод откорма изобрел, – сообщил доктор. – Покупал он поросенка и кормил ровно столько, чтобы тот не издох. И раз в две недели втихаря менял своего поросенка на колхозного. И так несколько раз за сезон, пока кабанчик не вырастал.

Посмеялись. Вернулась хозяйка, принесла графин, наполненный почему-то лишь на треть, что, судя по всему, серьезно озадачило изобретателя. Он поднялся, взял супругу под локоть и повлек ее за баню. Мы слышали, как они там негромко переругивались: «А что это ты нам какие-то слезы принесла?» – «Нэма бильшэ! Цэ тоби хватэ!» – «Надо было новый бочонок вскрыть!» – «Нэ дам! Ось, цэ допывайтэ!» – «Зин, ну что ты со мной как с малым дитём! Я что, алкаш, что ли? Вот психану – и до Нового года вообще ни капли в рот не возьму! Просто перед людьми неудобно!» – «Ну-ну! Божилася свиння гнилкЫ нэ исты! Нэ дам бильшэ – и всэ!»

Зинаида вернулась в беседку и принялась собирать со стола грязную посуду. Следом за ней, конфузливо улыбаясь, в беседку вошел изобретатель.

– Зин, так с мужем нельзя, – укоризненно сказал доктор. Он достал свой смартфон и потыкал пальцем по экрану. – Вот послушай, что по этому поводу пишет классик:

Я прыснул, а изобретатель благодарно показал ему поднятый вверх большой палец (впрочем, украдкой, чтобы не видела супруга). Подбодренный доктор продолжил:

Все то время, пока доктор читал стихи, Зинаида молча слушала его, скрестив руки на необъятном бюсте, и, презрительно улыбаясь, покачивала головой. Доктор закончил, и с обеих его сторон раздались аплодисменты. Когда аплодисменты стихли, Зинаида вытянула перед собой свой пухлый кулачок и сложила пальцы в кукиш.

– Во! – женщина ткнула кукиш доктору в нос, сгребла стопку грязной посуды и удалилась в дом, с презрением, как показалось мне, покачивая могучими ягодицами. Хозяин предложил тост за мужскую солидарность.

Выпили за солидарность.

– Что это мы, с бальзама на коньяк перешли? – спросил доктор и почмокал языком. – Странное послевкусие…

– Зинка в кладовой какой-то клопомор нашла, – пояснил изобретатель. – Пока все початое не допьем, новый бочонок не даст откупорить.

– Это правильно, это по-хозяйски, – согласился доктор.

Я вдруг вспомнил про свою статью и спросил изобретателя о его планах на будущее.

– Я вот что мечтаю сделать, – сказал изобретатель, – рыб всяких местных наловить и по аквариумам рассадить. По большим таким аквариумам. Как думаете: ихтиопарк «У Матюка» – хорошее будет название? Нигде ничего подобного нет, а у меня здесь будет.