Великая Отечественная война: выступления, беседы, комментарий - страница 27
СТАЛИН. Было бы неплохо, но Китай перестал воевать.
ГАРРИМАН. Продолжаете ли вы снабжать Китай?
СТАЛИН. Нет, ввиду наших собственных нужд мы прекратили снабжение, но еще 4 месяца тому назад мы послали туда артиллерию и авиацию.
БИВЕРБРУК. Американцы недавно послали в Китай 67 бомбардировщиков, которые предназначались для Англии.
ГАРРИМАН. Можете ли вы что-нибудь сказать относительно Японии?
СТАЛИН. При подписании договора о нейтралитете совершенно не поднимался вопрос о помощи Китаю. Нет ли возможности оторвать Японию от Германии? Америка, кажется, работает над этим? Это было бы неплохо.
Женщины маскируют на аэродроме советский истребитель Як-1. 1941 г.
ГАРРИМАН. Все, что я могу сказать, – это что Великобритания и Америка этим вопросом много занимались. Мы теперь представляем единый фронт, чтобы дать Японии понять ошибочность ее отношений с державами «оси». Эта политика, которую мы развиваем со встречи президента с Черчиллем, дает уже хорошие результаты.
СТАЛИН. У меня такое впечатление, что Япония – не Италия и не хочет идти в рабство к Германии. Поэтому есть основания для отрыва ее от Германии.
Принимается решение о прекращении конференции с завтрашнего дня и подготовке тем временем коммюнике для прессы.
Битва под Москвой
И.С. Конев, командовавший в сентябре-октябре 1941 года войсками Западного фронта, вспоминал: «В ночь с 3 на 4 октября 1941 года, когда уже осуществился глубокий прорыв немцев, на обоих флангах Западного фронта и под Москвой сложилось тяжелейшее положение. Я по ВЧ доложил Сталину обстановку и просил разрешения отвести войска фронта на Гжатский рубеж. Сталин не принял в тот момент никакого решения и вдруг заговорил о себе почему-то в третьем лице:
– Товарищ Сталин не изменник. Товарищ Сталин не предатель. Товарищ Сталин честный человек. Товарищ Сталин сделает все, чтобы исправить создавшееся положение.
Пост ПВО. 1941 г.
Не буду приводить дальнейшего разговора, кстати, вскоре оборвавшегося из-за прекращения связи. Но эти слова Сталина были из тех, что запоминаются надолго, особенно, учитывая трагические обстоятельства, в которых они были сказаны».
Постановление Государственного Комитета Обороны от 15 октября 1941 года «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». Согласно ему Москву должны были покинуть правительство, управление Генштаба, посольства, наркоматы, военные академии. Крупные заводы, электростанции, мосты и метро следовало заминировать.
Начальник охраны Большого театра А.Т. Рыбин вспоминал: «Вечером 15 октября Берия с Щербаковым>[14] собрали в НКВД первых секретарей райкомов. Перетрусивший Берия лживо заявил: “Немецкие танки уже в Одинцове. Связь с фронтом прервана. По решению ГКО необходимо заминировать все крупные заводы и важные объекты. Оставьте по пятьсот человек от района для защиты Москвы. Детей и стариков ночью эвакуируйте. Раздайте все продукты населению, чтобы не досталось врагу”. Наш театр и ближнюю дачу>[15] немедленно заминировали. В городе возникли беспорядки, подогретые слухами, будто Сталин уехал на Калининский фронт или куда-то еще подальше… Где же он был в ту роковую ночь? Шофер Митрюхин помнит, что из Кремля Сталин хотел ехать на ближнюю дачу. Румянцев начал его отговаривать под предлогом, будто там уже сняты шторы, отвернуты краны, выключено отопление и тому подобное. Но Сталин все равно приказал ехать. Ворота были уже на запоре. Орлов с той стороны доложил обстановку. С досадой крякнув, Сталин сказал: “Сейчас же все разминируйте”. Пришлось Орлову отпирать ворота и топить печку в маленьком домике, где тоже имелась кремлевская “вертушка”. Пока Сталин разговаривал с командующими, прибывшие саперы разминировали основной дом».
Утром 16 октября, проезжая по Можайскому шоссе, Сталин увидел, как люди тащили на себе мешки с мукой, вязанки колбасы, ящики макарон. Удивленный, он велел остановиться. Вокруг быстро собралась толпа. Говорили, что продуктами выдали зарплату или, что взяли их в счет зарплаты самовольно, так как все начальство уже сбежало из столицы.
Эвакуация заводов из Москвы на восток. 1941 г.
– Когда же, товарищ Сталин, остановим врага? – спрашивали столпившиеся обыватели.
