любившей лихих nemetur со шмайсерами и губными гармошками, видней…
Сами, вероятно, придумали?.. Я не отрицаю преступлений нацизма, но вдумайтесь
сами: как машина, не сбавляя скорости могла промчаться по людям. Вы никогда не
видели, что бывает с машиной, когда она сбивает человека? Что случается с
водителем? Они, вероятно, ехали все же на танке?
Вот так.
Трагедия тех лет, трагедия целых народов в свете англо-резуновской пропаганды
для некоторых современных людей оказывается уже выдумкой, над которой можно
посмеяться, а политический анекдот принимать за правду…
Не единственное мнение. Люди дошли уже до того, что сомневаются: а были ли те
ужасы? Любой факт, не вкладывающийся в их укоренившееся мнение, считают выдумкой,
последствием коммунистической идеологии. Они стойко верят резунам, соколовым,
гогунам и не задумываются — а кто они такие эти самые проповедники «правды» о
той страшной войне. Люди просто верят им, как верят в то, что колгейт спасет их
от кариеса, а простамол от импотенции. Верят. Но обвиняют в той же вере тех, кто
погиб за них. Верят тем, кто предал, но не верят тем, кто остался верен своей
Родине и народу.
Страшно это.
Знаете почему? Потому, что в жарких дискуссиях, чей лагерь для заключенных
больше — Сталина или Гитлера, в дискуссиях о количестве и качестве боевой
техники и подготовленности войск, в горячих обсуждениях: хотел Сталин напасть на
Германию или нет — слышится лишь одно — подспудное оправдание нацизма.
И никто отчего-то не вспоминает, не задумывается о самом главном, о том, что
обсуждаемая, уже искаженная, облитая грязью, как когда-то кровью наших отцов,
война — не была войной Сталина, коммунистов или капиталистов, русских или
украинцев, как и отдельных личностей — это была народная война. Священная.
Мировая. Война за право называться человеком, война за само право жизни. Война
не за и не против режима, не за территории или нефть — это была война за будущее
половины земного шара, война против повального уничтожения целых наций.
Гитлер: "Мы обязаны истреблять население. Нам придется развить технику
истребления населения. Если меня спросят, что я подразумеваю под истреблением
населении, я отвечу, что я имею ввиду уничтожение целых расовых единиц. Природа
жестока, следовательно, мы тоже имеем право быть жестокими. Если я посылаю цвет
германской нации в пекло войны, без малейшей жалости проливая драгоценную
немецкую кровь, то, без сомнения, я имею право уничтожить миллионы людей низшей
расы, которые размножаются, как черви."
Мне придется напомнить это запамятавшим, снять грим с приукрашенного
последователями наци лица фашизма. Но я не стану никого ни в чем уверять, ибо
человек сам должен понять и решить: где же правда и во что же верить. И пусть
каждый выберет по сути своей.
Будем объективны и хлебнем то, что хлебнули наши предки, чуть-чуть окунемся не в
игры в высших эшелонах власти, а спустимся вниз, в те самые слои, в которых
находимся сейчас, просто живем и строим планы, любим, надеемся, к чему-то
стремимся — живем, как жили те, кого сейчас не помнят, про страдания и горе
которых говорят сейчас — вранье, не было.
Встанем на их место на час, помня, что они прожили так четыре года!
Я тут недавно перебирал легенды о войне. Пришел к выводу, что пропаганда не
переврала только потопление Маринеско 'Густлова'.
Прочь политику, идеологию, личное мнение, слухи, сплетни, басни бабушек и
резунов — факты, только факты — протоколы нюренбергского процесса. А чтобы не
было намеков, что оное предвзятость, присутствует даже в судебных протоколах,
поясню, что такое нюренбергский процесс.
Сталин, каким бы упырем он ни был, был умным человеком.
Сталин не был идеалистом и поэтому понимал, сам переписывая историю, как легко
ее фальсифицировать, и подстраховался, настояв на показательном процессе против
немецко — фашистских палачей. Мне зрится в этом перст провидения, ведь если бы
не эти документы, мы бы так и блуждали по тоннелям измышлений всех, кого
нипопадя, и не могли бы защитить своих дедов и отцов…
Желание растерзать гитлеровцев было очень сильным, измученное население было до
