Втыкаясь в бока грузных животных, пламя, пожиравшее бересту, перебрасывалось на густую бурую шерсть. Один за другим объятые болью и страхом мамонты оглушительно затрубили и рванулись не глядя, не разбирая дороги, позабыв обо всем, кроме своих мохначей. Те изо всех сил старались сбить пламя, вырвать из своих побратимов огненные стрелы, как-то усмирить впавших в ярость и ужас животных.
– Получилось! – словно не веря своим глазам, завопил Учай, вставая из травы с луком в руках.
Пылающие стрелы были его придумкой. И до последнего мига молодой вождь переживал, будет ли толк от его замысла.
– Бейте их древками! Они нужны живыми! – закричал он, отбрасывая лук и выхватывая из ножен длинный кинжал, и бросился вперед.
Трубный рев взбесившихся мамонтов разбудил бы и мертвого. Но люди из Великой Охоты наследника Аратты были еще живы. Не до конца проснувшийся Аюр заученным движением выхватил из лежащего в изголовье налуча свой тугой лук и три стрелы из колчана. Он успел выстрелить дважды по темным теням, появившимся перед ним в слабом отблеске костра, – и два тела упали рядом с ним. Но едва он наложил на тетиву очередную стрелу, толстое древко охотничьего копья ударило его в грудь. Плечистый ингри навис над ним, протягивая руку, но тут же захрипел и упал, заливая кровью рубаху царевича. В гортани у охотника торчал длинный граненый бронзовый шип, брошенный лежавшим неподалеку Ширамом.
Накх силился подняться, но было видно, что даже ему не удастся встать на ноги, долго простоять на них он не сможет.
– Ступайте прочь! – послышался крик Хасты. – Или боги покарают вас!
Жрец метнул в пламя целую охапку свертков, только что извлеченных из распахнутого сундучка. Предутренние сумерки вспыхнули многоцветием огненных вспышек и раскатистым треском, которому бы позавидовал и гром небесный. Ингри отшатнулись, примолкнув от страха, – однако тут же раздался грозный окрик Учая:
– Стоять! Это лишь видения, а не воля богов! Он сам так говорил! Эти искры ничем не могут помешать нам! Вперед!
Ширам тем временем ухитрился подняться на ноги, и клинки в его руках вовсе не способствовали выполнению приказа вождя ингри. Сейчас он не казался тем воплощением смерти, каким явился ингри во время схватки у Лосиных Рогов. Но кому-то надо было первым приблизиться к нему – и этот кто-то вполне мог никогда больше не увидеться с родичами. Ингри дружно схватились за охотничьи луки. Но голос вождя остановил их:
– Они нужны живыми!
Что-то неуловимо изменилось в лице Ширама. Недобрая усмешка скользнула по его плотно сжатым губам. Собрав все силы, преодолевая головокружение, он шагнул вперед.
– Эй, ты, – бросил он. – Лосиный пастух, именующий себя воином! Неужели ты привел всех этих лохматых скотов из страха передо мной? Твой брат хотя бы посмел выйти на поединок – но ты ему не чета. Ты медлительный, как разъевшийся хряк в весенней грязи. Это ты не успел на помощь старому вождю на той охоте. Я и мальчишка Аюр убили зверя. А ты прятался в кустах! Или, может, ты желал смерти отца?
С каждым оскорбительным словом накха лицо Учая становилось все бледнее от ярости.
– Ты лжешь!
– Лгу? А ты докажи. Выйди против меня один на один, как подобает воину! Покажи сородичам, что ты и впрямь мужчина, какой ни есть, а не крысиный выродок!
Учай поднял руку, призывая своих воинов оставаться на месте.
– Что ж, будь по твоему, – ухмыляясь, ответил он. – Мы сразимся один на один. Только ты и я.
Он сделал знак своим охотникам, и те принялись расчищать круг возле костра.
– Пусть это будет воля богов! – вмешался Хаста. – Пусть не будет ни гнева, ни мести…
– Замолчи, – чуть слышно прошептал Ширам. Все расплывалось перед его глазами, и тошнота подступала к горлу. – Мне нужен его гнев! Пока он злится, он будет делать ошибки…
– Нет, это ты помолчи и послушай. – Хаста подхватил пошатнувшегося накха. – Если это бой во славу богов, то вы имеете время, чтобы вознести к ним моления.
– Моления – дело жрецов. Воинам это ни к чему – они жертвуют богам свою жизнь…
– Это сейчас не важно. На, держи, глотай скорее. – Хаста сунул в руку Ширама что-то похожее на сушеный финик.
