— Ну что, зверь, твоё место в лесу, а не среди нас! Живи здесь и вырой себе нору, как медведь, а мы будем приносить тебе тухлое мясо.
Его друзья заржали как по команде, и Перун опять попытался ударить меня ногой по рёбрам, но я уже был готов. Я перехватил его ногу и ударил в пах. Мой противник согнулся пополам, и это дало мне возможность вскочить на ноги. Перун пришёл в себя, и мы стали кружить по поляне. Надо отдать должное его друзьям, они не вмешивались.
Несмотря на помешанность Перуна на войне, я всегда был сильнее. Он был по своей природе скорее лидер, чем воин, а я как одиночка привык рассчитывать только на себя. И ещё: ему мешала излишняя зарегулированность. Он дрался слишком прямолинейно, как солдатик. А я — творческая натура, мог придумать нечто неожиданное. Да и таких учителей, как у меня, у Перуна не бьло.
Я стал избивать его. Он пытался взять верх, но потом ушёл в глухую защиту. А я, когда почувствовал, что побеждаю, стал ломать его. Ломать его самоуверенность лидера, его презрение ко мне, его высокомерие. И я наслаждался, когда видел, что на его окровавленном лице появляется страх. Я специально не спешил с финалом, давал ему возможность стоять на ногах и защищаться. Я расчётливо унижал его. Это понимали его друзья, смотревшие на падение своего кумира, а в конце концов, понял и сам Перун. Когда он упал на землю, весь в крови, я наступил ему ногой на лицо. Он не шевелился, так и лежал, тяжело дыша, а его друзья молча смотрели на меня. Я оттолкнул их со своей дороги и ушёл.
Впоследствии я неоднократно жалел о своей маленькой мести, но молодость совершает много ошибок. Перун мне так и не простил этого. Все, кто видел его избиение, погибли. По-разному. Кто-то в бою, кто-то случайно. Сейчас я понимаю, что Перун, скорее всего, сам приложил к этому руку.
После того случая он уже не задирал меня, даже стал избегать. Если бы я захотел, его дружина перешла бы под моё командование, по праву сильного, но мне это было не нужно.
Так же как и раньше, я сторонился общества, зато мне стало открываться высокое искусство влияния на реальность. То, что позже назвали магией, хотя мне не нравится этот термин. Как будто это означает совершение невозможного. На самом-то деле, наоборот, искусство — это расширение пределов возможного. Я много времени проводил в библиотеке, увеличивая свои познания. Так как сфера моих интересов лежала в области естественных наук, в основном в изучении животных и растений, то и свои силы я прилагал именно здесь. Когда я повзрослел, то стал фактически властелином леса. Звери и растения стали частью меня. Я чувствовал всех живых существ и любил их как себя, а они отвечали мне тем же.
Как-то я находился на одном из тех официальных мероприятий, отказаться от участия в которых было невозможно. Все толпились в главном зале дворца Рода, не зная, чем себя занять, кроме поедания деликатесов, а в центре зала прекрасная птица Алконост пела свои дивные песни. Я уже собирался незаметно улизнуть, как вдруг услышал жалобный писк. Не знаю, откуда во дворце взялся ещё слепой котёнок дикого лесного кота. Я нашёл его сразу, в одной из беседок, оплетённых диким виноградом, а рядом с ним была женщина. Красивая, высокая брюнетка. Она сидела и смотрела на маленького котёнка, а потом взяла его на руки. Так я познакомился с Ягой и Баюном.
Позднее, я наделил кота возможностью говорить. Интеллект у него был достаточный, так что у меня появился забавный и довольно болтливый собеседник. Иногда я даже жалел об этом, но лишать его этой возможности не решился, чтобы потом не испытывать на себе его укоризненные взгляды.
Мой отец никогда бы не согласился на наш союз с Ягой, поэтому нам приходилось не афишировать свои отношения. Примерно через год после нашего знакомства мы тайно поженились в замке Вия, а после свадьбы я остался в Нави. Мне нужно было время, чтобы закончить свои исследования, а замок подходил для этой цели как нельзя лучше.
Меня всегда интересовало, что происходит с душой после гибели тела, и Вий стал учить меня работе с силами нижнего мира. Я научился говорить с душами умерших, вызывать их из Нави, а потом и управлять ими. Теперь меня везде сопровождали несколько духов в виде огромных чёрных птиц, невидимых для окружающих.
