– Подали?
– Я бы им еще подал, но они, едва до стрельбы дошло, свалили сразу. Уезжая, грозились, что вернутся с силой и все здесь с землей сровняют. Вот и ждем.
Швед потеребил бороду:
– Они всегда грозятся. Только выхлопа больше, чем газа. Ты что ж, в самом деле считаешь, что они вернутся мстить?
– В этот раз вернутся, – вздохнул кривой. – Они в Нахаловку вчера вечером заскакивали. Там даже без слов – сразу палить начали. Кого-то насмерть, кого-то ранили. Похоже, те самые, которых мы шуганули.
– Нахаловка – это поселок восточнее, на шоссе? – уточнил Алекс.
– Он самый. Прозвали так, Нахаловка. Лес его знает, как то место раньше называлось. Мы-то знаем, что здесь Елизаровка, я сам здешний, коренной житель. Меня Костей зовут. Костя Гнатенко. А в Нахаловке только пришлые, в основном из Днепропетровска.
Яна показала Шведу язык:
– Вот тебе. Понял, почему они стрельбу подняли? А ты меня винил!
– А что, нахаловские по вам стреляли?
– Было дело. – Швед подергал бороду. – Мы ж к ним на мотоцикле подкатили. Значит, они нас за кочевников приняли, потому и встретили пулями.
– На мотоцикле? – Калека нахмурился. – А вы, может, сами из Черного Рынка, а?
Местные переглянулись, стволы в их руках шевельнулись.
– Нет, байк мы у них увели, – быстро ответил Алекс. – Пока бензина хватало, гнали по шоссе, потом бросили.
– А где бросили-то? – спросил кривой.
Швед описал место, где оставили мотоцикл, и отдал старосте ключ зажигания:
– Держи, вдруг пригодится? Машина-то на ходу, только горючего нет. Мы ж сюда уже не вернемся, нам ни к чему.
Костя взял ключ и заявил:
– Вот теперь верю! Были бы вы из кочевников, на ключе б обязательно груда железа болталась, эмблемки, амулетики, всякое барахло! Они ж там, в Черном Рынке, все прибацанные, суеверные! Думают, если железную черепушку на ключ навесят, это поможет. А хрена им! Пусть только появятся, мы им покажем! Покатятся обратно, гремя своими цацками!
Бродяги заулыбались. После этого разговор пошел более доверительный. Кривой начал уговаривать путников остаться у них:
– Черный Рынок сюда придет, вместе отобьемся. А застигнут вас где-то на пути, пропадете. Я сперва думал, они снова с места снялись и кочуют куда-то. Но нет, просто выслали несколько отрядов по какой-то причине в наши края. Не знаю, что им здесь понадобилось, однако добром это не кончится, будет стрельба, и кровь прольется, точно. Это у рыночных вроде охоты, когда Хан их куда-то посылает. По пути могут на любого напасть, так что лучше им не попадаться.
– А если не нагрянут кочевники? – спросила Яна.
– Ну, так погостите у меня, – улыбнулся Костя. – А потом дальше двинете по своим делам, о которых я, конечно, не спрашиваю. Только они точно к нам наведаются, и ваши стволы лишними не будут. По рукам? Я вас тогда к себе сведу, поедите, отдохнете.
Швед ответил на рукопожатие. Потом, когда шагали за ковыляющим по улице Костей, он объяснил спутникам:
– Вчерашний день суматошный выдался, трудный. Потом гнали всю ночь. Вы молодые, вам, может, и ничего, а мне отдых требуется, – и, понизив голос, закончил: – К тому же мне совсем не нравится это дело – встревать между возрожденцами и кочевниками. Пропустим рыночных, пусть наседают на армейцев, пусть бьются с ними, а мы выждем. Поглядим, чем у них дело закончится. Согласны?
– А ты нам выбор оставил? – отозвался Алекс. – Уже согласился в Елизаровке задержаться.
– Однако я прав?
– Прав, конечно, все равно мы отстали от армейцев, а кочевники движутся быстрее. Нагонят нас, без вопросов. Лучше их вперед пропустить.
Улица, по которой они шагали, больше напоминала руины, чем обжитое место. Часть домов пустовала, в некоторых жили бродяги. Здесь поселенцы заняли старый поселок, заселились в брошенные дома без всякого плана, кому где понравилось. Швед озирался, качал головой и теребил бороду.
– Плохо здесь защищаться, – наконец заявил он Косте, – живете, как Лес на душу положит, один заселенный дом там, другой здесь, между ними все заброшено. Из-за того что жилые дворы вразброс, площадь большая получается. Как линию обороны организовать? Да никак! Не уследишь за периметром.
