Уже были приведены примеры трояно-фракийского единства верований, которое захватило и северные территории Поднепровья. Еще один пример достоин пристального внимания исследователей. Киевская летопись дает описание праздника Купалы. Праздник в честь этого славянского божества аналогичен празднествам, которые устраивались во Фригии, в Малой Азии. Фригийскую богиню, правда, звали Кибело. Но формулы перехода гласных и согласных, свойственные для фригийского и индоевропейских языков приводят к тому же имени: Купала! (Обратим внимание на переход «и» — «у».) Согласно обряду куклу, изображающую Купалу, топят в реке. Иногда это обнаженная девушка, увитая цветами, — в этом случае праздник заканчивается мнимым утоплением, то есть простым купанием. Ритуальные костры, огненные колеса — спутники обряда. Вот мы и дошли в объяснении до самого тонкого места, за которым исчезает порой мифологическая реальность. В самом деле, считают, что само имя Купала произошло от глагола «купаться» и от названия обряда и что за именем этим вовсе не скрывается божество. В таких случаях нужно быть осторожным. И божество Лада, и божество Лель-Леля долгое время считались несуществовавшими, иные историки отводили им роль припевок в народных песнях, не более того. Тем не менее, давно уже ясно, что это именно боги, а выше мы уже говорили о том, что это племенные боги трояно-фракийцев.
Точно так же и Купала пока вне пантеона славянских богов. Согласиться с этим нельзя. Образование от «купать»? Отнюдь! Заглянем в словарь М. Фасмера. После многократного повторения глагола «купать» на всех славянских языках Фасмер делает вывод: «До сих пор удовлетворительной этимологии нет. Интересное с точки зрения реалий сближение с „конопля“ („потому что парилось в той же бане, где сушились лен и конопля“) сопряжено с фонетическими трудностями…»
Действительно, нужно обладать изрядным запасом фантазии и, соответственно, небольшим запасом сведений о корнях русского языка, чтобы произвести «купать» от «конопля».
От какого же слова произошел глагол, к которому мы так привыкли? Его производят также от слов «куст», «охапка», «вязанка», от ново-верхне-немецкого «залив», от средне-нижне-немецкого «море» и т. д. Все это фантастика чистейшей воды. В самом немецком соответствующий глагол произошел от слова «вода» и звучит он так: «баден». Переход «б» — «в» приводит действительно к «воде» («ваден»), звучащей даже больше по-славянски, нежели по-немецки. Но море и залив, а также другие акватории тут ни при чем.
Секрет же прост. Имя Кибелы дает ответ. Это фригийская богиня подарила нам этот глагол, это в ее честь назвали так обряд и праздник. Но не только. На древней земле Этрурии известно имя Купавон с тем же значением. Постепенно слово «купать» стало употребляться в обыденных случаях, вошло в жизнь. Оно является еще одним из многих свидетельств, которые собраны в этой работе в пользу трояно-фракийского происхождения славян.
В пятой книге своей «Истории» Геродот описывает погребальные обряды фракийцев. Он пишет, что покойника предают земле или сжигают на огне. Биритуализм характерен и для Черняховской культуры. Иными словами, черняховцы хоронили умерших так же, как и фракийцы. Только у черняховцев наблюдаются некоторые различия, градации в этих основных обрядах, которые трудно проследить у фракийцев: ведь Геродот не сказал больше ни слова о культуре их погребений.
Зато Геродот упомянул о состязаниях в честь умершего, в которых высшая награда «назначается для единоборцев, каждый раз смотря по роду состязания». Это ценное свидетельство. Потому что точно такой же обычай воинских или конных состязаний в честь умершего согласно «Повести временных лет» свойствен славянам — вятичам, северянам, радимичам, кривичам.
Теперь сравним два отрывка из источников.
Геродот пишет: «Фракийцы, живущие выше крестонян, имеют по нескольку жен. Если кто из фракийцев умирает, среди его жен поднимается ожесточенная распря, равно как и среди друзей этих женщин начинается жаркий спор о том, какую из жен покойник любил больше; ту, в пользу которой решится спор и которой оказано будет предпочтение, превозносят в похвалах мужчины и женщины, а ближайший родственник умерщвляет ее над могилой; затем хоронят ее вместе с мужем. Прочие жены повергаются в сильную скорбь, потому что для них это величайший позор».
