Караваев рассмеялся:
— Ну дела. Представляешь, этот ваш Александр Александрович — Санька Прохин — мой однокурсник. Был у нас лучшим специалистом по добыванию пива. Его, кстати, на втором курсе из-за недопусков чуть было вообще не отчислили. А потом он на дочери проректора женился — и пошёл по научной линии. Говорят, что живут, кстати, неплохо… Так ты, стало быть, шебутной был. А я в студентах тоже «хулиганил». Дружок мой учился на заочном, но не на нашем факультете, а на разработке рудных и нерудных месторождений. Пристал, чтобы я вместо него пошёл на пересдачу истории КПСС, которую он завалил (он был чистым технарём). Я, конечно, крепко отпирался, но он доказывал, что дело безопасное. Преподаватели и студенты на заочном на пересдаче друг друга в лицо не знают. Вначале решили фотографию в зачётке переклеить, а потом осенила практически гениальная идея. Раскрыли скрепки и переставили листы внутри зачётки. Обложка с фоткой — моя, а внутренности — его. Дрейфил я прилично: ведь в случае чего обоих из института бы попёрли. Друг мой стоял за дверью, а я был готов при первой опасности хватать зачётку и бежать наутёк. Главное — не перепутать фамилию преподавателя, который вёл у моего друга практические. Слава Богу, пронесло. «Четвёрку» эту мы потом так обмыли, что чуть не угодили в «обезъянник». Представляешь, когда уже «тёплые» на «Маяковке» проходили мимо ресторана «Пекин», решили непременно туда попасть, хотя раньше отродясь в кабаках не бывали. Сунули «трояк» швейцару и вскоре сидели за столиком. Помню, что вино китайское оказалось очень даже недорогим — около четырёх рублей за бутылку. Но насидели мы тогда почти на 20 рублей. А в карманах нашли всего 18. Благо женщины за соседним столиком выручили…
За разговорами Иван пытался всячески отвлечься, изгнать дурные мысли. Но разговоры эти напоминали сон, который всё равно заканчивается. «На кой сдалась мне эта комиссия? Ну, не было бы у меня в аренде этого здания, пусть бы даже и телекомпании. Какие привилегии она мне дала? С утра до вечера думать о работе, ночью не отключать мобильный. Ну, ездил бы не на „Мерседесе“, а на каком-то „Лачетти“ или „Ланосе“, без водителя, — какая к чёрту разница? Не набивал бы брюхо в дорогих ресторанах и на всяких протокольных банкетах — желудок бы здоровее был. Еще меньше бы штаны протирал на совещаниях во властных кабинетах — где нужно следить за тем, чтобы и лишнего не сболтнуть, и анекдотик смешной в тему подкинуть… Да, чуть ли не каждый месяц покупал дорогие туфли, костюмы, галстуки, рубашки, как того требовал этикет, — а зачем их столько, целую гардеробную занимают. Приятней было бы лишний раз на рыбалку съездить или в лес за грибами сходить — уж забыл, как это было». На жизнь без всех этих атрибутов, как ему сейчас казалось, Черепанов заработал бы с куда меньшим напряжением и ответственностью. Да, была возможность за границу на отдых слетать, в составе делегации мэрии итальянский город-побратим посетить. Или на футбольный матч родной команды в Мюнхен отправиться. Только часто этим пользоваться не получалось — времени не хватало. Так зачем тогда эта возможность? Эх, сидеть бы сейчас не взаперти, а махнуть с Марией в Крым, с палаткой. «Впрочем, наверное, лукавишь ты, Вань, — думал сам про себя Черепанов. — Видать, нравилась тебе вся эта игра, и успешным быть нравилось, и избранным, ведь далеко не у всех так получалось…» Черепанов попытался отвлечься от этих мыслей и вновь вернуть себя к беседе:
— Да, Валентинович, так ты ещё тот авантюрист! А в стройотряд ездил?
— Мы в Кедровом работали, под Сургутом. ГРЭС на Оби помогали строить. Романтики, понятное дело, на три дня хватило — ну, там, палатки, гитара, «дым костра создаёт уют», прочая «любовь, комсомол и весна». Потом — на работу. Пришёл со смены, упал, заснул, проснулся — на работу. Смена 12 часов. И так полтора месяца без выходных, до Дня строителя. Если не путаю, 14-го августа. Накануне комиссар объявил нам назавтра выходной, приказал всем побриться-помыться и огласил культурную программу: днём едем в Сургут на фестиваль студенческих стройотрядов, а вечером по месту дислокации — дискотека с приглашёнными барышнями, студентками тюменского мединститута. У них там свой стройотряд был. Чего они строили, я, правда, не знаю. Но суть не в стройке.
