Век хирургов - страница 49
Порро указал на огромные изогнутые ножницы, которые лежали в карболовом растворе. Их подали ему. В дальней части операционной раздавались все более громкие и надрывные крики младенца, Порро же тем временем все глубже заводил в рану ножницы, намереваясь перерезать шейку матки двумя сантиметрами выше затянутой проволочной петли. Сделав всего несколько движений ножницами, он полностью отсек орган. Решающий, широкий шаг в неизвестность был сделан весомо, отчаянно и категорично. Привычными губками ассистенты промакивали кровь, скопившуюся внутри брюшной полости.
Выполненная в XVII веке Иоганном Шультесом гравюра на дереве, изображающая операцию кесарева сечения
Между тем Порро вынул из операционной раны конец рассеченной шейки матки. Теперь петля и сам сфинктер лежали с внешней стороны брюшной стенки, и шейка была зажата так крепко, что едва ли могла соскользнуть назад в брюшную полость. Кроме того, она была зафиксирована при помощи первого же стежка, когда Порро стал зашивать рану на животе.
Порро постепенно продевал серебряную проволоку через края раны, стягивая их. Окончив, он скрутил концы своей металлической нити и наложил повязку из корпии и лейкопластыря. В довершение полоской пластыря он закрепил сфинктер на животе и дополнительно на правом бедре женщины, чтобы сделать его абсолютно неподвижным.
С двадцать первого мая по десятое июля 1876 года Порро с ученическим прилежанием достойным лучшего применения тщанием вел журнал, где делал отметки о самочувствии его пациентки. В его записях, стоит только со стороны, непредвзято взглянуть на них, проступают и ожидание, и страх, и надежды, и разочарования, и новые надежды.
Вечером того же дня, когда состоялась операция, и последовавшей за ним ночью Джулия Коваллини жаловалась на жар и жжение внутри живота. Рвота не давала ей уснуть. Вероятнее всего, это были последствия наркоза. Или, может, первые признаки воспаления брюшины? Утром двадцать второго мая температура женщины поднялась до 39 градусов. Вечером термометр показывал уже 40 градусов. Боли в подчревной области усилились. Порро решился заглянуть под повязку, поскольку опасался, что шейка матки могла выскользнуть из проволочной петли и снова оказаться в брюшной полости. Однако он нашел шейку в прежнем положении, но все же покрепче затянул петлю. На шейке матки были заметны следы начинающегося нагноения повыше перетяжки, а стало быть, инфекция не могла затронуть брюшную полость. С того самого дня Порро два раза в день менял повязку, и каждый раз был охвачен страхом – ведь шейка все еще могла соскользнуть внутрь и вызвать заражение – перитонит. В последующие дни лихорадка только усилилась, температура поднялась выше 40 градусов. Больная была беспокойна и бредила.
Порро метался между надеждой на лучшее и покорностью злому року. Общая клиническая картина в точности напоминала ту, которая была характерна для предсмертной стадии недомогания после кесарева сечения. Но регулярная замена повязки все же давала ему новую надежду. За исключением незначительного нагноения в области операционного шва никаких тревожных симптомов он не наблюдал. Снаружи рана начала затягиваться. Та часть шейки матки, которая находилась с внешней стороны брюшной стенки повыше проволочной петли, начала отмирать и в конце концов отпала. Поэтому сфинктер вскоре был удален. Через дренажную трубку, заведенную в брюшную полость, также не поступало почти никаких выделений. Двадцать седьмого мая были извлечены несколько участков серебряной проволоки. Тридцатого мая дренажная трубка была заменена на меньшую. Но, может, это было всего лишь обманом?
Объятое лихорадкой тело больной буквально пылало. В ночь на первое июня температура достигла отметки в 40,4 градуса, что грозило сбоем в работе сердца. Порро всю ночь просидел у постели своей пациентки, молча, белыми ладонями подпирая голову. Он сомневался, что причиненное им увечье имело смысл, и был почти уверен, что в Италии, где так сильна власть церкви, чаша весов склонится на сторону женщины. Для него же, как подсказывал ему здравый смысл, эта операция отзовется невероятной силы ударом, который, быть может, прибьет его к земле, не оставив шансов подняться. Порро не спал до самого утра. Он измерял температуру, измерял ее несколько раз за ночь.
