Откровенно говоря, насчет своей физической формы я не особо заморачиваюсь. Телосложение правильное, кости целы, а мясо со временем нарастет, при таком-то питании. Эвон уже двадцать три раза отжался на кулаках и на турнике едва ли не чудеса вытворяю. Хе-хе-хе! А еще недавно на шпагат сел. Правда чуть шары на лоб от боли не повылазили. Потянул себе в паху всё основательно, до сих пор толком не зажило. Ничего, пройдет, надорванные сухожилия и мышечные ткани быстро восстановятся, еще крепче станут, зато теперь буду более гибким и ловким. Еще удар нужно поставить ногами и руками. Вернется бабуля попрошу сшить из ткани погрубее чехол для боксерского мешка. Набью опилками, повешу на сук и буду колошматить со всей дури.
К вечеру следующего дня вернулась из поездки Василиса Егоровна. Бодрая, веселая, с огоньком в глазах. Я, было, подумал, что бабуля лишку спиртного приняла. Ошибся, оказывается, со старцем Кириллом, игуменом Боровецко-Трифоновского монастыря договорилась, чтобы тот посмотрел меня, а также исповедовал и причастил. М-да, насколько я понимаю, избежать контакта с этим духовным лицом не получится. Ладно, авось пронесет и подменыша во мне этот «чудотворец» не выявит.
А еще добрая женщина изрядно потратилась, чтобы я не предстал перед уважаемым человеком в образе огородного пугала. Приобрела темно-синий пиджак, брюки черного цвета светлую рубашку с отложным воротником, черные ботинки со шнуровкой и что немаловажно, полдюжины комплектов хлопчатобумажных носков. Как оказалось, у моей покровительницы глаз-алмаз, с размерами всё четко угадала. Одежка и обувка будто были специально на меня пошиты. Приятно удивило то, что ботинки различались между собой на правый и левый. До этого в предлагаемых мне опорках подобной дифференциации не встречал, думал, так и придется щеголять в неудобной обуви, зарабатывая плоскостопие. Ан нет, не дураки, оказывается, здешние чеботари-башмачники, не только опорки горазды ваять, но и приличные вещи делать вполне способны.
— Андел! — увидев меня в новом прикиде, всплеснула руками Егоровна, — чисто Андел небесный!
Мне аж неудобно стало от столь откровенной похвальбы, засмущался.
— Да ладно, бабуль. И спасибо огромное за заботу! Видит Бог, при первой возможности с лихвой компенсирую все затраты.
Хотел, как лучше, а получилось… как получилось, то есть в полном соответствии известному выражению Виктора Степановича Черномырдина. Обидел старушку, благо отходчивая она у меня.
— Да я ж разве для того старалась, чтобы ты потом мне с лихвой платил?! Больше, Андрюша, таких речей никогда не заводи. Не сильно-то свою кубышку и растрясла. А предстать тебе перед уважаемым человеком в лохмотьях появиться аки нищий с паперти, так несмываемый позор на мои седины.
Пришлось, повиниться:
— Прости Егоровна, не со зла, сдуру языком ляпнул.
— Да ладно, меня словесами обидными особо не проймешь, — махнула ручкой пожилая женщина. — Короче, завтрева с восходом отправляемся к монастырскому кудеснику. К окончанию вседневной утрени, аккурат и поспеем.
Ну что ж с восходом, так с восходом.
Чудотворец оказался человеком пожилого возраста, невысокого роста, аскетической наружности лицо костистое будто череп пергаментом обтянули. Глазищи черные пронзительные. Мне даже как-то не по себе стало. Бородища седая, лопатой едва ли не до пупа. Облачен в балахон черного цвета до пят, опоясан плетеным пояском, грудь украшает большой серебряный восьмиконечный крест на массивной цепи с распятым Христом. На голове что-то типа капюшона, на который, в свою очередь надета шапочка. Все, опять-таки, черного цвета. Обут в сандалии на босу ногу.
При появлении старца Егоровна тут же приложилась губами к его руке.
— Благослови, батюшка!
Кирилл перекрестил старушку троекратно и густым басом, которого от него я ну никак не ожидал, пророкотал:
— Благословляю тя, раба божия Василиса!
— Храни тебя Христос отец Кирилл! — Не осталась в долгу Егоровна.
По предварительной договоренности с бабушкой, я также приложился к старческой ручке, попросил благословения и тут же его получил.
— Это тот самый отрок? — кивнув в мою сторону игумен, обратился к Третьяковой.
