— Выходит, англичанка снова гадит.
— Получается так, — развел руками Император Всея Руси.
— Но для чего нашим традиционным союзникам понадобилось рассорить два влиятельных боярских рода столь изощренным способом?
— Яромир Афанасьевич вспомни, как полгода назад в Тегеране был буквально растерзан толпой религиозных фанатиков наш посол Александр Степанович Бочагов. Надир-шах Каджар формально принес извинения, даже прислал в виде компенсации огромный алмаз. Но отношения между нашими государствами никак не улучшились. Этот двуличный ишак, все больше склоняется к тому, чтобы перейти на сторону, наших так называемых союзников, англичан. А неделю тому назад, английский посол едва ли не в ультимативной форме порекомендовал мне «поумерить пыл в Иране, Афганистане и на Кавказе». Ты понимаешь, мой друг, какая-то заграничная штафирка позволяет себе «давать советы» правителю суверенного государства. Похоже они там на своем Туманном Альбионе окончательно сбрендили, забыли, что Россия не какая-то там Индия, Китай, или Африка! Зарвался братец Георгий! Козни в Иране строит, оружием кавказских горцев снабжает едва ли не в открытую, пасть разевает на прикаспийские нефтяные промыслы! С персами старается нас разругать! И вообще…
— Выходит, их цель — ослабление России, — сделал вывод патриарх рода Шуйских. — Получается, всё идет к войне с Англией?
— Ну уж нет, дорогой Яромир Афанасьевич, эти деятели с Даунинг-стрит, что измышляют всякие подлости против нас, еще не сошли с ума окончательно, чтобы толкать короля на прямой вооруженный конфликт с нами, но, как ты сказал, «нагадить» постарается от души.
— Выходит, очередная большая европейская война нам пока что не угрожает?
— Ты прав, мой друг, в Европе по прогнозам моих аналитиков еще лет двадцать будет более или менее спокойно. Но… — император с грустью посмотрел на боярина, — на Кавказе и в Средней Азии очень скоро стоит ожидать активизации сепаратных настроений. К тому же, командующий грузинским экспедиционным корпусом генерал-аншеф Глонти Давид Николаевич докладывает об участившихся провокациях на границе с османами.
— Эти вроде с французами больше якшаются.
— Ну да, с французами. Получается Англия и Франция договорились о совместных действиях против нашего государства. Об этом также свидетельствуют донесения наших зарубежных агентов.
— Господи помилуй! — перекрестился боярин, — неужто англы для достижения своих внешнеполитических интересов готовы пойти на убийство беззащитных женщин и малых деток?!
На что Государь Император отреагировал весьма резко:
— Ты, Яромир Афанасьевич, слишком долгое время провел в Туманном Альбионе, проникся, так сказать, духом их конституционной монархии. А то, что настоящая власть перешла из рук законного государя в жадные лапы торгашей и прочих дельцов, так и не понял. Это с виду там все гладко, боголепно и пристойно. На самом деле, эти деятели ради барышей способны убить тысячи малых деток и беззащитных женщин. Вспомни, с какой жестокостью было подавлено восстание в индийской провинции Берар полвека назад. Эти цивилизованные люди привязывали захваченных в плен повстанцев к жерлам орудий по двое даже по трое, а потом безжалостно расстреливали. А Китай, там целые поселения штыками кололи «для экономии боеприпасов» при одном лишь подозрении в приверженности к движению просветленных. А в Индонезии что творили!.. Да что я тебе обо всем этом рассказываю, — горестно махнул рукой император, — ты и сам читаешь газеты и в курсе внешнеполитической обстановки. Теперь эти, так называемые, цивилизаторы испугались нашей экспансии в Центральную Азию и сделают всё возможное, чтобы ей воспрепятствовать, не гнушаясь самыми изощренными методами, противными духу нашей православной традиции.
От полученных сведений боярин Шуйский какое-то время пребывал в состоянии полного отрешения. В его голове никак не укладывался факт, что цивилизованные англичане, чьей культурой и традициями он восхищался всю свою сознательную жизнь, несмотря на некоторые перегибы их колониальной политики, могли столь подло поступить с близкими ему людьми. Наконец взгляд его прояснился, он посмотрел на своего государя грустными глазами и еле слышно одними губами произнес:
