Мой батя (опять же отец реципиента) Драгомир Германович Иноземцев и моя мать Наталья Прохоровна Шуйская венчаны пятнадцать лет назад в законном браке, вроде бы как, даже по любви. Плодами этого союза стали моя старшая сестра, ныне покойная, и я двенадцатилетний отрок — Андрей Драгомирович (блин, ну и отчеством Боженька наградил) Иноземцев-Шуйский. На двойной фамилии для сына настоял глава рода Шуйских, ибо я также являюсь одним из претендентов на богатое наследие этого древнего весьма влиятельного боярского рода.
Пять лет назад Драгомир Иноземцев, как старший сын почившего в Бозе главы рода Иноземцевых принял бразды правления родовым добром. Обширные земельные территории сельхоз назначения, десятки рудников и угольных шахт, многочисленные промышленные предприятия на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке и некоторых странах Европы, даже в Америке, приличный торговый флот, железные дороги и много чего еще — клан Иноземцевых один из самых богатых в России. Однако полгода назад Драгомир Германович погиб при так и не выясненных до конца обстоятельствах. По закону наследником стал его сын, то есть я, точнее тот Андрей, что был в то время хозяином данной телесной оболочки, а бремя управляющего делами вплоть до достижения Андреем совершеннолетия ложилось на плечи младшего брата отца Ивана Германовича Иноземцева. Вот такая получается картина маслом.
В декабре прошлого года мама̀н моего реципиента отчего-то стало нездоровиться, и она решила отправиться вместе с детьми в германский Баден, что в землях маркграфов Церингенских. Однако по известным причинам, семейству так и не удалось искупаться в знаменитых на всю Европу термах.
Клан Шуйских провел собственное расследование обстоятельств гибели Натальи Прохоровны и её детей. Оно хоть ничего и не выяснилось толком, но осадочек, как говорится, остался. Как результат, в последнее время наблюдается определенное похолодание в отношениях между двумя весьма влиятельными родами, грозящее в недалеком будущем перерасти в нечто весьма и весьма нехорошее, вплоть до вооруженного противостояния. Впрочем, это законное право древних родов вести военные действия друг против друга, главное, чтобы не пострадали нонкомбатанты, а также движимая и недвижимая собственность, принадлежащая царской семье и другим родам.
Таким образом, в настоящее время я являюсь единственным законным наследником всех неисчислимых богатств рода Иноземцевых, а также, не самым крайним с конца длинного списка претендентов на имущество рода Шуйских. Вот только, всё это мне ну никак не светит, во всяком случае, в самом ближайшем будущем.
Эту будоражащую воображение информацию вывалила на мою бедную голову добрейшая Василиса Егоровна по возвращении две недели назад из славного уездного городка Боровеск. Неплохую агентурную работу провела старушка за, в общем-то, небольшой срок. Поначалу я несказанно обрадовался. Ну как же, стать владельцем заводов, газет, пароходов — это ли не мечта каждого разумного индивида? Однако многоопытная старушка тут же спустила меня с небес на бренную землю:
— Ты, Андрюша, не гоношись покамест. Наследство тебе не светит еще долго. Так или иначе, до твоего совершеннолетия им будет управлять твой родной дядька. Хотя какой он тебе родной?! Душегубец он, более никто. Значица, высовываться тебе покамест рановато. Пойдешь к Шуйским правду искать, так и они не защитят, поскольку ты номинальный глава рода Иноземцевых и должон пребывать в официальном своем поместье. А там до тебя добраться наёмным душегубам, пара пустяков. Короче, сиди-тко, паря, в моем имении. Оно хоть имения того одна изба да пятьдесят десятин землицы, да лесу еще сотня, так с голодухи не помрем — это я тебе обещаю. Все-таки какая-никакая я, а потомственная дворянка, хоть и не столбовая — рылом не вышла.
— Неудобно как-то, — попытался возразить я, — сидеть на шее у кого-либо не по-нашему, не по-боярски.
— Кончай паясничать! — Егоровна стукнула по столу сухоньким кулачком, неожиданно сильно, аж стол затрясся. — Останешься здесь! — Затем продолжила уже в более спокойном тоне: — А мне не в тягость. Думаешь живу в глухомани, значица, нищая. А вот и не угадал, милок! Денег у меня вполне хватит нам обоим на житьё-бытьё. Не знаю, почему, но прикипела к тебе душой на старости лет, будто внук ты мне от не рожденного сыночка мово. — При этих словах старушка и вовсе расстроилась, даже слезу пролила.
