– Максим!
Я вздрогнул от неожиданности. Только этого мне хватало. Передо мной стояли взволнованные, мои бабушка и дед.
– Ты где пропадал? – строго спросил дед. – А где Данила?
Я повел головой по сторонам. Как в цирке у иллюзиониста Кио, Данила с Настей растворились в неизвестном направлении. А бабушка тут же запричитала:
– Так можно до инфаркта довести, сколько же можно ходить? Мы уже с дедом сами побывали на мебельном складе. Нам Хват сказал, что Данила еще утром сразу сменил столик и ушел. Это он?
Бабушка показала на завязанный в телогрейку поломанный шахматный столик.
– Он!
Невооруженным глазом было видно, что это не он. Так, мог быть завязан только складной столик. Дед сразу понял, что дело здесь нечисто и хмыкнул. Тут и бабушка доглядела, что инвалид-нога, сбоку была привязана к шляпке-стола. Не успела она открыть рот, как вдруг, словно из-под земли перед нею появился Данила и задалдонил:
– Главное спокойствие… Не волноваться… Не плакать… Все живы, здоровы… Вот идем, наконец, из мэрии, из комиссии по правам потребителя. Там такая очередь, такая очередь, не пропихнешься… Вперед лезут крутые, с Мерседесами, пачки денег суют, чтобы им поменяли, а мы со столиком.
– Чего поменяли? – не поняла бабушка.
– Говорят же тебе, Мерседесы, – одернул ее дед.
– А вы же с другой стороны идете? – не поверила бабушка.
Это меня легко сбить с толку, но только не Данилу. Если надо, он не только на сто восемьдесят градусов повернется, но и на все триста шестьдесят.
– Это, смотря как идти, если вперед – тогда да; а если назад – тогда нет.
– Чего нет? – бабушка начинала сердиться. – Мы уже на складе побывали, там сказали, что столик вам поменяли, и вы ушли.
– Правильно вам сказали. Вот мы со склада и идем, – уверенно завил Данила.
Дед засмеялся.
– И куда же вы теперь идете? – голос у бабушки стал грозный, грозный. Она доглядела, что ножка у столика сломана, и Данила водит ее за нос.
– Куда мы Макс идем? – спросил у меня Данила.
Я не успел ответить, потому что откуда-то сбоку неожиданно появилась Настя. Любимица бабушки, она тут же моментально, рассеяла надвигавшуюся на нас с Данилой грозу. Да хитро как. Самым невинным голоском, она чуть ли не пропела:
– Данила всю дорогу рассказывал, что вы такой славный гарнитур купили, «Королева Марго» называется. Здравствуйте! Вот бы на него одним глазком глянуть, а то он его так расписывал, так расписывал.
Бабушка прямо на глазах расцвела и благодарно посмотрела на Данилу.
– Здравствуй Настенька, моя ласточка! Так и говорил?
– Да…а! Еще говорил, что один два торта умял, и что вы ему сегодня тоже обещали испечь торт «Наполеон».
Дед с удивлением посмотрел на бабушку.
– Ты ж вроде сегодня затеваться не собиралась.
– Для такого человека…
– Я и на вареники согласен, – сразу понизил планку требований мой дружок.
А дед вопросительно посмотрел на меня и шепотом спросил:
– С велосипеда, что ли упали?
– Это я виновата, – смело заявила Настя, – тормоза отказали.
Данила, как собака, почуяв, что сейчас безнаказанно можно поживиться костью, постарался успокоить бабушку.
– Мой близкий друг Лупиконь, когда я ему завтра с утра принесу этот столик, обещал сразу мне его отремонтировать, вот и пропуск мне подписал сразу.
Данила полез в карман и вытащил ту бумажку, что ему выписали на проходной. На ней действительно крупным шрифтом сверху было напечатано «пропуск». Ни бабушка, ни дед, не удосужились проверить срок годности пропуска, а Данила поспешно сунул его обратно в карман.
– Нет уж, дед сам завтра сходит, – не согласилась с Данилой бабушка.
Настя и тут пришла нам на выручку.
– Да, вы Нина Николаевна, не беспокойтесь. Я с ними сама пойду, они у меня его больше не сломают.
Мы стояли на площади наверно уже с пол часа. Скоро должен был показаться Брехун на Камазе, и следом за ним Хват с Конем на джипе. Дед с бабушкой здесь нам совсем не были нужны. Но как от них отделаться и забрать еще велосипед с поломанным столиком, я не знал. Даже если они сейчас уйдут на рынок, и Брех мне поменяет столик, как я им объясню, что он вдруг отремонтировался? Может Данила, что соврет? Но если он и в этой ситуации сможет им заморочить мозги, тогда я буду считать его самым великим плутом на этом свете. А пока он изящно оставил мне велосипед со сломанным столиком.
